Больше семи, меньше восьми
Шрифт:
— Слышал, есть такой город. Где-то в западном регионе, кажется.
Машина тронулась.
Дэн пошел в другую сторону. Прежде всего, следовало понять, где он, собственно находится. Он огляделся по сторонам в поисках таблички с названием улицы. Табличек таких нигде обнаружить не удалось, зато на глаза попался забавный рекламный щит. Крупным планом — кофейные зерна, и на их фоне надпись:
«ПЕРВАЯ КОФЕЙНАЯ КОМПАНИЯ — совсем уж дрянного кофе стараемся не выпускать!»
— А
Однако, весело да не до веселья… Одежда в таком состоянии, что о явке на собеседование думать не приходится. Да и не успеть уже, наверно. Сколько сейчас времени-то? (О том, что, собственно, за провал в его памяти случился, и как он попал на стройку, Дэн вообще думать пока не хотел). Посмотрев на свои электронные часы, Дэн обнаружил, что цифры на индикаторе застыли неподвижно, едва светясь слабыми бледно-серыми черточками. Одно к одному, еще и часы сломались! Как бы узнать, сколько времени? Ага, вон там, впереди, на столбе — часы.
Что-то на тех часах было не так. А когда до Дэна дошло, что именно не так, он по-настоящему испугался. Наверху на циферблате, там, где обычно стоит число двенадцать, на этих часах было одиннадцать. А между семи — и восьмичасовой отметками стояло деление, обозначенное цифрой, состоящей из кружочка снизу, наклонной и горизонтальной палочек сверху. Осемь! Часовая стрелка находилась между этой цифрой и восьмеркой.
Впереди по тротуару шла женщина. Дэн догнал ее:
— Прощу прощения…
Женщина обернулась, и Дэн вздрогнул. Такого носа, как у этой прохожей он не видел никогда в жизни! Просто какая-то женщина-Буратино!
— Что вы хотели, молодой человек?
— Извините, вы не скажете, сколько сейчас времени?
Женщина посмотрела на часы.
— Осемь-сорок.
— Восемь-сорок?
— Не восемь, а осемь-сорок! Осемь часов, сорок минут. Без двадцати восемь!
— А… Спасибо. А скажите пожалуйста, как дойти до ближайшего метро?
Женщина-Буратино посмотрела на него с опаской.
— По этой дороге прямо. Минут десять ходьбы — станция Метро Автоаварийная. А зачем вам?
— Ну, как… Ехать хочу.
Женщина покрутила пальцем у виска, повернулась и поспешила прочь. Дэн тупо поплелся в указанном направлении.
Хорошо… Очень хорошо… Метро Автоаварийная, без двадцати осемь… Просто замечательно… Что будем делать?
По дороге встретился еще один рекламный щит, с надписью:
«ЧАТК — Чанчос-Айресская телефонная компания! У нас одна проблема — хреновая эмблема!»
Если эмблемой компании являлось изображенное ниже пятно, цветом и формой напоминающее расплывшийся желток, то получалось, что рекламный лозунг не лгал ни капли — действительно, эмблема была хреновая.
— Нравится? — прозвучал голос за спиной.
— Отвратительно, — ответил Дэн, обернувшись.
— Что, не нравится реклама? — на него удивленно смотрел молодой человек примерно его возраста и весьма экзотического вида: косуха, в нескольких местах явно специально порезанная ножом, на голове — шляпа с пером, вроде тех, какие бывают у мушкетеров в кино, а в левом ухе — пять английских булавок.
Однако, Дэн в это утро имел уже слишком много поводов для удивления, чтобы на него мог произвести впечатление фриковый облик прохожего. Он ответил просто:
— Да нет, реклама, прикольная. И, главное, правдивая. Логотип противный.
— Дык, е-мое! — расцвел в улыбке молодой человек. — Это ж, знаешь, кто рисовал? Это ж монстры из «Дизайн-Террибль» работали! Они халтуры не делают! Только дерут, сволочи, такие деньги… Но «ЧАТК» — фирма богатая, на рекламу не скупятся. Побольше бы нам таких клиентов! Я в рекламном агентстве работаю, — молодой человек протянул Дэну руку. — Меня Михаил зовут.
— Денис, — ответил Дэн, отвечая на рукопожатие.
— Я креативщик в агентстве «Два балла». Слыхал про нас, наверняка?
— Нет, не приходилось.
— Ну как же! Мы для «ЧАТК» рекламную компанию делаем, для «Сик-Сик». Вот недавно телеролик новый вышел, там, где мужик чихает в салоне самолета. «Не все средства против гриппа одинаково эффективны. Спрей „Сик-Сик“ помогает слабо, зато стоит дешево! Здоровье, все равно, не купишь, а раз так — зачем тратиться? „Сик-Сик“ — экономь на здоровьи!» Там еще в конце такая стюардесса появляется, с огромными ушами: «Есть ли смысл беречь здоровье? Ведь не знаешь, когда умрешь!» И самолет, такой, разбивается, и в конце джингл: «О-у-о, Сик-Сик!» Это наша работа! Видел?
— Не, не видел.
— Странно! Или ты не чайник?
— Что?
— Я говорю, ты в ЧА живешь, или приезжий?
— А что такое «ча»?
— Отпад, чувак! — обрадовался Михаил. — Ты псих? Супер!
— Слушай, ты извини, я реально не все понимаю. Со мной с утра что-то странное творится. Я не знаю, может, я, и правда, с ума сошел! Ты мне объясни по-простому, что значит: «ты в ча живешь»? Что за «ча», что за «чайники»?
— Если приезжий, то о-очень издалека! — протянул Михаил. — «ЧА» — это Чанчос-Айрес сокращенно. Ну а «чайниками» жителей столицы называют.
— То есть, Чанчос-Айрес — это столица? А какой страны?
— Точно сумасшедший! — пришел в восторг парень. — Повезло мне! Смерть тебе, Метрополиарх! Слушай, чувак… э-э… Денис… А айда со мной в наш офис, а? Шеф будет рад. Психи в нашем деле — во, как нужны!
— Да пошли, куда хочешь, — согласился Дэн. — Только давай так. Я с тобой пойду при одном условии. Ты будешь отвечать на мои вопросы. Хочешь, психом меня считай, хочешь — кем угодно, но на вопросы отвечай. А то мне надоело уже ничего не понимать.