Большевики
Шрифт:
Потом стал слышен женский голос, убаюкивающий ребенка и мерный скрип люльки.
— Ну, и завел нас твой осведомитель, — вполголоса сказал Борин. — Ловушка какая-то. Скорей бы ночь.
— Да, — согласился Федор, — но я ему, братец, безусловно, верю. А местечко, признаться, не безопасное.
Чтобы убить время, принялись читать книги, лежавшие на этажерке. Федор забрался на гардероб и нашел там шахматы.
— Самая достойная человека игра, — сообщил он друзьям, указывая на шахматы.
— Во всяком случае, нам шахматы как нельзя кстати. И время пройдет незаметно в интересной игре и молчать будем, — добавил Борин.
Расставили
Уже стемнело в комнате, а они все играли, позабыв про еду и отдых. Борин получил мат. Его противники три.
В девятом часу лязгнул замок парадной двери. Все вздрогнули. Сжали в карманах револьверы. Дверь в комнату быстро раскрылась, вошел вчерашний осведомитель, в фуражке со значком и еще двое: один усатый блондин, в черной рубашке, подпоясанной белым кушаком, другой бритый, угловатый великан, с лицом, точно сколоченным из хорошо выкованного куска. Угловатые большие губы, широкий подбородок, широкие скулы, угловатые надбровные дуги украшали его лицо. Он был одет в черные засаленные брюки колокольцами и кэпи.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал осведомитель, вытирая раздушенным платочком пот со лба. — Это мы.
— Фу ты, как испортил воздух, — поморщился Федор. — Что-то у тебя вкусы новые появились.
— А так безопаснее, товарищ Федосеев. Я всегда, когда прихожу в опасные места или возле подозрительных врагов, то вынимаю свой платок. Душу же я его, что называется, на совесть. От платка несет «шипром», и это самая лучшая аттестация моей симпатии к белым.
— То-то, смотри у меня, — шутливо погрозил Федор. — Кто с тобой?
— Это наши друзья. Вот этот, — осведомитель указал на человека с угловатым лицом, — секретарь нашей железнодорожной организации, тов. Котлов, а другой, — рабочий депо, товарищ Железкин. У него и Котлова вы будете проживать. Там совершенно безопасно. Кстати, там нас уже ждут.
Федор недовольно покачал головой.
— Не беспокойся, — заверил его осведомитель. — Собрались все надежные. И собрались — знаешь где, — в корпусе железнодорожных служащих, при станции. Кругом, и вверху, и внизу, и со всех сторон живут одни рабочие. Мы сейчас пойдем туда.
— Так, что ли? — спросил Федор, указывая на свою многоцветную рубашку из латок.
— Нет, в коридоре костюмы. Котлов, тащи-ка сюда узел.
Котлов быстро вышел в коридор и вернулся в комнату с большим узлом в руках. Осведомитель принялся развязывать узел.
— Ну, а как же с нашим подпольным центром связаться? — спросил у него Борин.
— У нас будет сегодня член Комитета. Он, наверное, уже ждет нас.
На улице Борин, Федор и Амо посмотрели друг на друга.
— При лунном свете, Петя, ты больше похож на какого-нибудь адвоката, или на маленького буржуа. Этот темный костюм, шляпа, галстук с воротничком делают тебя неузнаваемым.
— Да и ты вовсе не похож на прежнего Федора. Не то — какой-то великовозрастный гимназист или конторщик. Никогда в жизни не советую тебе носить эту серую блузу с ремешком и картуз. Не идет к тебе этот костюм. Армейский куда лучше, — сказал Борин.
— Ну, а как я? — спросил Амо. — Как вам нравится мой костюм?
— Просто прелесть, — в один голос ответили оба. — Настоящий коммивояжер мирного времени. Ха-ха.
Шли на больших расстояниях друг от друга. Борин шел рядом с Котловым и по пути расспрашивал его о составе организации и о ее численности. Выпытывал про настроение рабочих, о связи с комитетом, с центром.
— Что слышно в городе о партизанском отряде в N уезде и как рабочие смотрят на белых властей?
— Рабочие депо одного вида погон не выносят, да и власть об этом хорошо знает. Из наших рабочих повешены 12 человек. За нами следят, но трогать бояться, так как мы угрожаем общей забастовкой по линии. Когда рабочие читают газету, то первым долгом спрашивают друг у друга: «а что про отряд слышно? В лесу сидит, и чего сидит. Шел бы к нам, мы бы помогли». Про ваш отряд ходят по городу баснословные слухи, говорят, что вас несколько тысяч человек. Рабочие этому верят, а мы их не разубеждаем. Настроение рабочих боевое. Они озлоблены против белых до огня.
Совсем шопотом Котлов добавил: — и оружие у рабочих есть, припрятанное. Комитет помогает доставать оружие. Словом, в случае чего, наши 870 человек вооружены. Связь с Комитетом у нас налажена. Центр же с нами прямо не сносится, а с Комитетом. Да ведь у нас и организация то, всего девять большевиков.
По мере приближения к станции, в воздухе запахло угольным дымом. Стали слышны то высокие, резкие, то мягкие и низкие паровозные гудки. Слышны были сверчки кондукторов и сцепщиков, перекликающихся в отдаленьи. Звенели буфера. Шли улицей возле полотна железной дороги. Луна ложилась матовыми отблесками на стали рельс. В лужах нефти, возле рельс, отражались по несколько звезд. В разные стороны раскатывались паровозом вагоны. Сверкали красные, зеленые фонари стрелочников и сцепщиков. Горели желтоватые огни в будках. Вдалеке, на станции, сверкали большие созвездия электрических огней. Пронзительно гудя, по стрелкам промчался сверкающий огнями пассажирский поезд. Колеса вагонов стремительно выбивали частую и громкую дробь. Тра-та, тра-та, тра-та. Поезд промчался и на шпалах осталось несколько огоньков из паровозной топки.
Шагах в ста от станции стояло несколько двухэтажных казарменных построек. К одной из них подвел Борина Котлов.
— Сюда, — сказал он, указывая на освещенную дверь дома. Прошли маленьким коридором, поднялись по железной винтовой лестнице на второй этаж. На площадку смотрели три двери. В одну из них Котлов сильно постучался. Дверь раскрыла полная беременная женщина, одетая в широкий капот.
— Это моя жена, — указал на нее Котлов. — Заходите.
Борин вошел в небольшую комнату с комодом, с стенами, увешанными картинами, с зеркалами. В соседней комнате слышались голоса. Долетали отрывки слов.
— Зайдемте, здесь все свои, — произнес Котлов и ввел Борина в соседнюю комнату. В комнате было сильно накурено. На большом столе, покрытом скатертью, стоял самовар. От самовара шел дым и пар. Вокруг стола сидело 9 человек. Среди них находился осведомитель, Федор и Амо. Остальных Борин не знал. Но как только он вошел в комнату, один из этих незнакомцев быстро подбежал к нему и пожал руку.
— Здравствуй, Борин, — сказал он, — не узнаешь?
Борин всмотрелся и узнал в нем своего старого подпольного друга.