Большие следы
Шрифт:
– Маленькие дожди так и не пролились, вот все тут и решили, что погода опять сбилась с пути.
– Значит, будем снимать на фоне дождя. А нам говорили, тут засуха. Потому-то мы и поехали на грузовике: надеялись снять туши слонов.
День, когда должно было открыться то, что официально именовалось "Конференцией по вопросам ресурсов дикой природы Восточноафриканской Федерации", начался с сырого мрачного рассвета. Воздух клубился над мокрой землей. Ливень перестал, но и только. Зловещие дождевые тучи нависли над усадьбой как влажное одеяло. Здесь было несколько женщин-делегатов, и Кен вволю повеселился, пока
– Похоже, министр так и не выбрался,- произнес Эйб Финкель.
Хлюпая по грязи, на веранду поднялась какая-то фигура. Я не сразу понял, что это молодая женщина: она была высока и широкоплеча, одета как охотник из команды сафари - в выцветшие брюки хаки, охотничью куртку и сапоги с голенищами, достававшими до середины икр. На голове у нее была шляпа с отвислыми полями, из которой торчало страусиное перо.
– Есть ли среди вас Колин Тейт, ребята?
– голос ее исходил из глубин гортани и звучал с легкой хрипотцой.
Я поднялся.
– Колин Тейт - это я.
Она посмотрела на меня тяжелым изучающим взглядом.
– Могу я поговорить с вами? Она резко повернулась, сошла вниз и остановилась, поджидая меня.
– Мое имя - Мери Делден,- сказала девушка, когда я приблизился.Прогуляемся до пруда? Здесь говорить нельзя. Вы писали Корнелиусу ван Делдену?
– Вы с ним в родстве? Она кивнула.
– Это мой отец.
У нее было смуглое и очень необычное лицо - довольно продолговатое, с широким тонкогубым ртом и упрямыми скулами. Но больше всего обращал на себя внимание крепкий орлиный нос. Девушка смотрела на меня большими глазами цвета аквамарина; белки на фоне смуглой кожи казались еще белее.
– Я отказалась от "ван", когда уехала в Америку. Да и потом. Мери Делден - более подходящее имя для журналистки,- Улыбка озарила лицо, смягчив его мужские черты.- Так или иначе, моя мать была итальянкой, а не южноафриканкой... Зачем вы хотели видеть отца?
– вдруг резко спросила девушка.- В письме вы сообщили лишь, что у вас есть экземпляр "Путешествия через Чалби...", в котором содержатся новые сведения о...
– Я рассчитывал, что встречусь здесь с ним...
– А мне вы ничего говорить не желаете, так?
– Она произнесла это легко, не переставая улыбаться, но чуть выступившая вперед челюсть и холод в глазах выдали некоторую неприязнь.- Отойдем подальше.
Я заколебался, напомнив ей, что конференция откроется, как только прибудет министр. Она едко усмехнулась.
– Сегодня тут ничего не будет. Конференция начнется не раньше завтрашнего дня.
– Это вам Каранджа сказал?
– Разумеется, нет. Но вы знакомились с повесткой дня. Завтра все мы должны были ехать на грузовиках смотреть Серенгети и Нгоронгоро. На этом настояли американские устроители. Представляете, какое настроение воцарится на конференции, если делегаты увидят пустые равнины и обнаружат, что мигрирующие стада вымерли? Ни хищников, ни даже стервятников. А кратер забит домашним скотом,-тон ее голоса резко повысился.- Им чертовски пофартило с погодой.
– Что вы имеете в виду?
Она посмотрела на меня с удивлением.
– Нам вовсе не собирались показывать Серенгети. Они отыскали бы какой-нибудь предлог: опоздал министр или все грузовики вдруг поломались. Уж объяснение-то всегда найдется. Теперь у них есть великолепная отговорка - погода. Вы прежде бывали в Восточной Африке?
– неожиданно спросила она.
– Нет.
Она кивнула так, словно мои ответ подкрепил уже сложившееся у нее впечатление. А потом принялась расспрашивать меня, но не о причинах, по которым я ищу встречи с ее отцом, а о том, кто я и откуда. Ей явно хотелось знать, что я за человек, и чувствовалось, что она пытается принять какое-то решение. Наконец девушка прекратила расспросы. Мы были у дальнего берега пруда.
– Не знаю, как и быть...- в нерешительности проговорила она.- Времени у нас много, все утро, но...- ее губы напряглись.- Рассказали бы вы лучше, в чем дело.
– Очень сожалею,- ответил я.
– Может быть, вы сомневаетесь, что я дочь Корнелиуса ван Делдена?
Я покачал головой, прикидывая, как давно она виделась с отцом.
– Откуда вы узнали о моем письме? Вы видели своего отца, прежде чем приехать сюда? Она не ответила.
– Он все еще на Сейшелах? Он написал мне оттуда, Он ведь там живет, не так ли?
– Да, теперь там. В старом плантаторском доме на Ла-Диг, который принадлежал семье моей матери.
– Но вы его видели или нет? Должна была видеть. Иначе откуда ей знать о моем письме?
– В своем ответе мне он написал, что если его пригласят, он приедет. Я надеялся встретиться с ним...
– Вы и вправду думаете, что ему позволят запросто обратиться к участникам конференции?
– резко спросила она.- Вы читали его книгу "Человек против природы"?
– Нет,- ответил я.- Но я о ней слышал.
– Как же тогда вы могли подумать, что его пустят сюда? Они озабочены лишь тем, как бы оттяпать побольше земли для скота, который принадлежит вождям племен. Во всем, что касается животных, министр Кит Кимани гнет свою линию, надев шоры на глаза. Не знаю, на чьей стороне сейчас Каранджа - в старые времена в Марсабите он был с нами,- но политика диктуется человеческой жадностью, да и нынешний демографический взрыв тоже оказывает давление...- Она чуть пожала плечами, словно считала, что зря тратит время, объясняя проблемы Африки человеку, который никогда прежде не бывал тут. Потом добавила, чуть спокойнее и не так громко: - Когда он сел в аэропорту Найроби, у него отобрали паспорт. Потому якобы, что он - южноафриканец. Так они объяснили, хотя им хорошо известно, что отец не был в ЮАР с самого детства, а последние три года живет на Сейшелах.
– Значит, он все-таки приехал...
– Четыре дня назад. Надеялся, что сможет повлиять на правительство. Не на Кимани, а на остальных. Он знаком с большинством из них.
– Значит, вы видели его в Найроби? Он все еще там?
– Нет, разумеется, нет. Полиция безопасности продержала его в аэропорту до следующего вечера, пока там не приземлился самолет, идущий на Восток. Он заправляется в Маэ, на Сейшелах.
Стало быть, ван Делдена изолировали, и все на этом кончилось. Теперь у меня нет никакой возможности узнать, бывал ли он на вершине Порра, или попытаться уговорить его взять меня с собой в запретную зону.