Большое и малое безмолвие
Шрифт:
– Да, помню, я же тебя предупреждал, что в министерстве скептически отнеслись к твоему проекту.
– Конечно, они будут против. Это же такая кормушка для них. Знаешь, сколько министерских кормятся с этих перекупщиков? Лицензии, разрешения, квоты, все на поток поставлено. Ладно министерские, так теперь у нас же новый губернатор, он вообще заартачился. С прежним-то у меня все спокойно было, он проект одобрил. А тут новая команда подключилась, начали вынюхивать, кружить, как шакалы, проверки мне устраивать.
– И не боятся? – иронично спросил Давид.
– Слушай, эти ГАИ совсем тебя не уважают, – с грузинским акцентом словами из фильма «Мимино» подхватил игру старый друг. И оба громко рассмеялись удачной шутке.
– Так вот, – продолжал авторитетный бизнесмен – оборудование у меня европейское, контроль качества на высшем уровне, все по последнему слову, Илон Маск отдыхает.
А они экспертизы мне назначают на всех уровнях, тормозят процесс.
Я-то поговорил с ними, спрашиваю, что хотите. Они долю хотят. И не малую. Но сами платить не собираются, а чтобы я им подарил это. Губернаторские тридцать процентов заломили в уставном капитале, и чтобы в моем проекте их люди сидели.
Зато обещают не мешать строительству центра и в будущем помогать с объемами, и гарантируют безопасное сопровождение бизнеса.
Тут бывший рэкетир снова во весь голос рассмеялся.
– А ты? – смеясь ситуации, спросил Давид.
– Знаешь, Дава, – ответил вдруг резко посерьезневший Динго, – я уже не тот. Если бы на меня лет этак семь-десять назад так дерзко наехали, то может все по-другому сложилось. А так, как этот проект задумал полтора года назад, многое в себе изменил внутри. Вернее, меняться то начал раньше. Но тут так сложилось. Долго я над этим проектом думал, о себе думал. Умные люди говорят, что это кризис среднего возраста. Может и так. Я считаю, что человек должен постоянно эволюционировать. Для меня главное – путь, а не пункт назначения. Хочу сейчас развивать и облагораживать территорию моей личной экспансии. Ты, наверное, думаешь, вот, Динго, крышевал комки, ларьки, а сейчас, когда столкнулся с государственным рэкетом, попал впросак. Нет, брат. Даже тогда, такие парни, как я, обеспечивали порядок, убирали с улиц беспредел, потому что власть, государство слабое было. Поэтому я и работал в те года вместе с администрацией, потому что общего порядка не было, но и там были сильные ребята, вместе двигались. А сейчас? Власть сильная, закон есть, но что там за понятия? Скажи мне, Дава, почему так людей тянет во власть?
– Страх. Первобытный страх течет в крови людей с момента появления на Земле. Страх перед неизвестностью, перед Природой, Космосом. Поэтому хотят быть ближе к верхам, чтобы постичь неизвестное и управлять ситуацией. Как-то так, – попытался объяснить полупьяный собеседник.
– Вот ты отличник школы и дальше учился. Ты так считаешь. Но я с тобой не согласен. Ладно, дай Бог вернемся еще к этому разговору.
Так вот, встретился я с ними и говорю. Я принимаю ваши правила игры, но будем действовать цивилизованно, как на Западе. Как современные деловые люди. Вы лоббируете мои интересы и не мешаете строительству центру, я же вам за это готов барашка в конверте преподнести, жирного, вам хватит. Хотите официально, в любой благотворительный фонд, какой укажите. Хотите, не официально, на заграничный счет переведу. Я не амеба, но делиться умею. Но делиться только деньгами. А центр не трогаете, он мой и только мой. Подумайте, джентльмены. Другого предложения вам не будет. Вы мою репутацию знаете, я иду до конца.
– Да ну?! – искренне удивился старый друг.
– Да. И тут началось. Тут же пригласили меня на профилактическую беседу к новому начальнику УВД области, там серьезно предупредили, чтобы не рыпался. Каждый день машины с полицией возле дома, офиса. Потом подключили столичных блогеров, во всех социальных сетях очерняют мой светлый образ мецената и бизнесмена. Ха-ха-ха. Общественники какие-то объявились, экологи, все против моего центра. Крики толпы: «Криминалитет отмывает кровавые деньги». Чуть иностранных партнеров не потерял.
– Да, помню, – тихо отметил Дава.
– Да, ничего ты не помнишь, дружище, ты сам тогда в цейтноте был после смерти родителей. Светлая память им. Еле вытащил тебя из запоя. Из депрессии уже тебя семья вытаскивала. Сколько мог был с тобой здесь, но потом пришлось мне уехать в столицу, надо было. Приехал, а вы уже улетели.
– Ладно, проехали. И что дальше?
– А я уже тогда завез восемьдесят процентов оборудования, остались только узлы связующие. Их должны были иностранные инженера привезти, чтобы пуско-наладку осуществить и технический надзор. Их двенадцать специалистов, им на это шесть месяцев нужно. И что же происходит?
– Что?
– Разрешение на проживание в Приморске и рабочую визу им не дают! В столице, пожалуйста, тусуйтесь, сколько хотите. А вот в Приморск на длительный срок нельзя, максимум три дня на осмотр достопримечательностей. Тут стратегические объекты, порт, нельзя и точка! Чиновники, которые рабочие разрешения выдают, ссылаются на спецслужбы, на конторских, типа, это их директива.
Короче, война по всем фронтам.
– Писец полный.
– Не скажи. Пока гонг не прозвенел, бой не окончен. Слетал я в столицу, к одному сильному человеку, которому доверяю. Чтобы помог советом определить пределы компромисса с государством, не с ними, с этими чинушами, а в целом, с властью. Семью заранее отправил подальше, они до сих пор там.
– Мочить надумал? – испуганно вертя по сторонам мгновенно протрезвевший Давид спросил.
– Да погоди ты. Так вот этот сильный человек мне сказал, что нету сейчас кустарей – одиночек, каким хочу остаться я. Сейчас тенденция такая, что все коррумпированные чиновники к земле тянутся. И корешки, и вершки их должно быть, все. Деньги, как таковы, уже не интересны им так сильно. Им землю, производство подавай. Международная ситуация такая, что счета, активы заграничные могут арестовать, изъять американцы, англичане. Поэтому все наши чинуши – ворюги хотят свои свечные заводики иметь на родной земле.
– Интересно, – задумался бывший министерский работник, – не думал об этом.
– Так вот, обещал мне помочь этот сильный человек, что найдет выходы на этих чиновников, чтобы снизили долю в уставном капитале. И предостерег от поступков в моем стиле.
– Слушай, – перебил друга Давид, – ты помнишь историю, когда один застройщик не выдержал давления со стороны мэра города и застрелил его в собственном же кабинете?
– Помню. Что могу сказать? Бездарно и на эмоциях поступил он. Так не делается.
Вернулся я сюда. И тут же вызывают меня на совещание к губернатору. Мои люди предупредили, что там будет оглашено, что мой проект закрывают. Все, совсем.
Собрался я туда, не спеша, а зачем мне торопиться. Помощника с собой беру. Плана в голове нет никакого. Помощник мой какие-то вырезки газетные собирает в это время, маркером обводит, на принтере статьи распечатывает, в планшет видео загружает. Помощник этот у меня переводчиком начинал. С красным дипломом наш педагогический закончил. Хотел в институт военных переводчиков в столицу поступить, но не пропустили, взятку попросили. Короче, взял я его тогда сразу после института, мне нужно было техническую документацию по проекту переводить, да и на встречах помогать. Смотрю, идейный оказался. Включился в процесс, толковые вопросы задает, даже исследования почвы самостоятельно заказал. На всех переговорах предприимчивость проявляет, вникает, справки пишет. Со мной всю Европу объездил, заводы изучал.