Большое кино
Шрифт:
— Фильм и так идет со скрипом, Раш, а ты хочешь подбросить еще проблем. Будь благоразумен.
— Ты не видишь мой ботинок? — Видимо, он успел скинуть обувь и теперь, засунув голову под стол, продолжал оттуда приглушенным голосом, как из-под воды; — Моя дочь талантлива. Она поможет «Последнему шансу».
— Послушай меня, Раш, ради Бога! Девочка никогда не снималась в кино. Я бы с радостью оказала тебе услугу…
— Я знаю, ты хорошая.
— Но почему обязательно в «Последнем шансе»? Тебя даже не заинтересовал отснятый материал.
— Я не кинокритик. Киска Кит. Ты утверждаешь, что фильм
— Раш, умоляю…
Он встал с кресла и опять направился к двери. Щелчок выключателя — и зал погрузился в темноту.
— Я — воплощение разума. Кит. Вели своим людям подготовить контракт.
Кит собрала всю свою волю в кулак и крикнула ему вслед:
— Ни за что! Лучше получайте страховку.
— Между прочим. Кит, у меня завалялись кое-какие негативы. Не знаешь случайно, где быстро печатают хорошие фотографии? — Она увидела, как вспыхнул в темноте огонек в трубке, осветив на миг его дьявольскую улыбку. — На случай, если у тебя остались сомнения, напоминаю: теперь ты — моя. С потрохами.
Глава 11
Остановившись перед подъездом. Либерти убедилась, что хотя до крыши было семь этажей, лифт в доме отсутствовал.
Рядом со звонком Новак стоял значок «7 б».
— Повезло!
Белый лимузин привез ее из аэропорта прямо на Восьмидесятые улицы в Восточном Манхэттене, где проживала Дороти Новак. У Либерти даже не хватило времени заскочить к себе и принять душ. От одной мысли о том, что надо будет до конца дня таскаться с тяжеленной сумкой, ее охватывала еще большая слабость, однако Либерти мужественно отпустила лимузин. Не хватало еще, чтобы Арчер узнал, чему она посвятила день!
На третьем этаже она остановилась передохнуть — ей уже казалось, что лестнице не будет конца, а когда она добралась до пятого этажа, то услышала сверху скрипучий женский голос:
— Не спешите, мисс Адамс, осталось немного.
— Я сейчас.
На площадке седьмого этажа ее поджидала маленькая крашеная блондинка кроткого вида, с синяком во весь подбородок.
— Здравствуйте, миссис Новак. Рада, что вы выкроили для меня время, — произнесла дежурную фразу Либерти.
— А куда мне деваться? — На женщине было светло-зеленое выходное платье, волосы она только что спрыснула лаком. — Вы и есть Адамс? Уж больно вы мелкая!
— А вы ожидали клыкастое чудовище? — Либерти улыбнулась и прошла в дверь.
— Знаете, Монетт всегда читала вашу рубрику, никогда не пропускала. Даже «Инкуайер» держала на втором месте.
— Рада это слышать, миссис Новак. — Не показывая виду, как убийственно на нее действует смесь духов, витающая в воздухе квартиры, Либерти миновала следом за хозяйкой четыре комнаты подряд. От времени все здесь — стены, мебель, потолки — приобрело буроватый оттенок. В последней комнате стояли диван с позолотой, мраморный кофейный столик, заваленный альбомами с вырезками, большой телевизор, а стены украшали безвкусные абстрактные картины.
— Мой покойный муж рисовал, — объяснила миссис Новак. — Выпьете чего-нибудь? Тепло для октября, не правда ли? — Она обмахивалась журналом с телепрограммой. — С тех пор как запустили людей на Луну, с погодой сделалось бог знает что…
— Стакан воды, пожалуй.
— Минутку. — Хозяйка засеменила на кухню.
Либерти присела, открыла сумку и включила диктофон. На столике рядом с диваном стояла фотография в позолоченной рамке, с которой робко улыбалась девушка в белом платье. На голову ее была накинута вуаль, а в руке она держала букетик цветов, перевязанных ленточкой. Либерти вспомнила собственное первое причастие в приюте «Святая Мария»: слишком большое белое платье без нижней юбки, чувство опьянения от крови Христа — вот такая церемония!
— Правда, красивая? — Миссис Новак подала ей зеленый пластмассовый стакан. Теплая вода пахла не лучше, чем вся квартира. С трудом сделав глоток, Либерти поставила стакан на столик и огляделась.
— Монетт и выросла здесь?
— Мы с Ричардом, моим покойным супругом, переехали сюда через год после женитьбы. Когда Ричард умер — с тех пор прошло десять лет, — мы с ней остались вдвоем Наверное, вам все это кажется ужасным?
— Конечно, нет!
— Конечно, да, вижу по глазам! Я действительно поступила с мисс Рейсом ужасно.
Либерти дотронулась до ее руки:
— Горе заставляет делать и не такое.
Женщина покачала головой:
— Просто я…
— Миссис Новак, есть ли у вас ко мне какой-то особый разговор?
Новак неожиданно сильно схватила Либерти за руку:
— Этот человек любил мою Момо! Он сам мне признался, когда сидел там, где сейчас сидите вы.
— Вот здесь? — Либерти указала на бурый коврик у себя под ногами. — Кто это был?
— После похорон он прислал мне огромный букет. А видели бы вы гору цветов, которую прислали моей Монетт все знаменитые актеры!
Либерти могла бы перечислить много мужчин, по очереди пользовавшихся Монетт Новак в недолгий период ее известности, а потом так же по очереди утрачивавших к ней интерес.
— Она была хорошей актрисой, миссис Новак. Но скажите, кто признавался, что влюблен в Монетт?
— Не думаю, что должна отвечать…
— Должны, должны!
— Я не хочу, чтобы это было представлено ее почитателям в неверном свете.
— Ну что вы, миссис Новак…
— Он ее боготворил, даже собирался бросить ради нее свою жену, эту светскую даму… — Казалось, она намеренно подогревала любопытство Либерти. — И бросил бы, можете не сомневаться! Вижу, вы мне не верите. У вас очень выразительные глаза, вам никто этого не говорил? Сперва мне тоже не верилось. Я не знала, что они так близки, пока… — Она потеребила складки платья на коленях. Ее волосы, все больше выбиваясь из-под лакового шлема, так и норовили встать дыбом, словно подсказывая Либерти, что интервью развивается не по правилам.
Тогда, собрав всю свою волю, она решительно спросила.
— Как зовут человека, любившего вашу дочь?
— Раш Александер, как же еще! — Взгляд Либерти застыл на лице Новак. — Не смотрите на меня так! — воскликнула несчастная мать. — Это правда! Думаете, дал бы он мне его, если бы не любил…
— Вы о чем, миссис Новак? О букете цветов?
— При чем тут цветы? О револьвере!
— Револьвер?! — Либерти показалось, что сейчас с ней случится истерика, но она тут же взяла себя в руки. — Какой револьвер, миссис Новак? — Она перешла на шепот. — Тот самый, из которого вы чуть было не…