Большой куш
Шрифт:
Наступила самая жаркая летняя пора, и каждый день после похорон он выходил в море вместе с Гучем. Сидя на палубе, Уит просто смотрел на водную гладь бухты и следил за тем, как быстро рождаются и так же быстро умирают морские волны.
Через пару недель Гуч пригласил на лодку Клаудию, и сейчас она сидела с Уитом на корме, устроившись в кресле, предназначенном для глубоководной рыбалки. Гуч стоял на мостике и направлял лодку в залив. Хелен Дюпуи нашла себе работу горничной в гостинице с режимом «ночлег и завтрак» и поэтому не смогла присоединиться к ним. Уит пил колу и говорил очень мало, в основном по поводу того, что этим летом «Астрос» снова неминуемо разочаруют болельщиков своей игрой.
— Люси ведь любила бейсбол,
— Да, — ответил Уит, стараясь не смотреть на нее.
Она коснулась его руки.
— Я не любила Бена — мои чувства так и не достигли своего пика. Мы были с ним очень недолго. А вот ты любил Люси.
— Да, доктор Клаудия, любил. — В голосе Уита появилась нотка недовольства.
— Но ты все-таки не убивался по ней.
— Я думаю, тут ты не права.
— Скажи мне, Уит, ты почувствовал облегчение, уничтожив Алекса?
Он внимательно посмотрел на нее и резко отвернулся.
— У нас сегодня будет чертовски долгая рыбалка.
— Конечно, это была самозащита, — продолжала Клаудия, — но ты убил его. Ты даже сказал мне, чтобы я не вмешивалась и дала ему умереть. Хотя тогда уже ничто не могло спасти его. — Эта мысль возникала у нее в голове несколько раз за последние недели и только сейчас, озвученная, невольно вырвалась наружу.
— Давай оставим это, Клаудия. — Уит тяжело вздохнул.
— А может, тебя волнует, что ты сам в чем-то похож на Алекса? Он убил Люси, ты убил его — получается, что вы находитесь на одном уровне?..
— Нет, — ответил Уит после паузы. — У меня нет никаких переживаний по поводу того, что я его убил. И это, честно говоря, не тревожит меня. — Он снова посмотрел куда-то в сторону. — Но Люси… Я… накричал на нее. Я порвал с ней. Наговорил ей жутких вещей.
— После всего, что она сделала, у тебя было вполне объяснимое основание рассвирепеть. Но так злятся только на того, кого любят.
— Это справедливо лишь в том случае, когда ты понимаешь, что у тебя остается шанс извиниться, Кло.
— Она все знала, Уит, и прекрасно понимала, как ты к ней относишься. — Клаудия коснулась руки Уита, и их пальцы сплелись в легком пожатии.
Гуч остановил лодку, бросил якорь и крикнул им, что пришло время ловить рыбу.
— Давайте сначала искупаемся, — предложила Клаудия.
— И ты полезешь в воду? После того как чуть не погибла в море?
— Вода здесь была ни при чем. Не должна же я шарахаться от залива до конца своих дней? — Клаудия встала, сняла футболку и сбросила шорты. На ней был купальник — темно-синий лифчик и узкие трусики.
— Это в полиции выдают такое бикини? — поинтересовался Гуч, усмехнувшись.
Она показала ему средний палец и прыгнула с борта. Затем, вынырнув из воды, Клаудия крикнула:
— Давай, Уит, здесь классно!
Уит, стоявший у поручней, не шевельнулся.
— Уит, прыгай!
Он сбросил рубашку и быстро, «бомбочкой», прыгнул через перила, словно боялся передумать. Всплыв на поверхность, он дал волне бережно подхватить себя и уложить на спину. Клаудия отплыла в сторону, давая ему место.
— Действительно здорово, — с восторгом произнес он.
Она следила за тем, как он погружается и выныривает, снова и снова, и не могла сказать, от чего блестят его глаза, — то ли от воды, то ли от слез.
Они плавали, ловили рыбу. За все это время Гуч произнес не больше двух фраз насчет того, как замечательно поработал его вашингтонский адвокат, сохранивший досье на Гуча чистым. Клаудия говорила с Уитом о бейсболе, о книгах, о возможной поездке в Остин, где они могли бы послушать игру Лайла Ловетта. [37] Жаркий день нагонял сон; зеленовато-синяя вода была освежающе приятной, а высокое небо — серебристо-белесым, словно жемчужина. На обратном пути, когда они уже зашли в бухту, Уит заметил, что Клаудия задремала в кресле. Ему захотелось
37
Лайл Ловетт — американский актер, композитор и певец музыки кантри.
Однако же Уит ничего такого не сказал. Он просто закрыл глаза и подставил лицо лучам теплого солнца, думая о том, что здесь, на этой лодке, рядом с преданными ему людьми, он обладает тем, что затмевает блеск редких золотых монет и дорогих драгоценных камней. И это даже больше, чем он мог бы когда-либо рассчитывать.
Примечания и благодарности
Легенда о Жане Лаффите и его спрятанных сокровищах широко распространена по всему побережью Техаса и Луизианы. Для написания этого романа я привлекал как исторические источники, так и легенды. Лаффит, великий герой битвы при Новом Орлеане и капер, [38] покинул Новый Орлеан, чтобы продолжать свою пиратскую деятельность на острове Галвестон. Лаффит был выдворен с Галвестона в 1820 году (называют также 1821 год) Военно-морским флотом Соединенных Штатов. Когда остров сожгли дотла, большинство пиратов вынуждены были покинуть своего предводителя, а сам Лаффит вышел на корабле в залив. С этого момента грань между историческими фактами и романтической былью выглядит полностью размытой. Умер ли Лаффит от лихорадки на полуострове Юкатан? Погиб ли в морском сражении или закончил свои дни в тюрьме на Кубе после очередного пиратского нападения в Карибском море? Или все-таки был убит в сражении на суше, под Картахеной в Колумбии? А может быть, он отошел от дел и спокойно дожил до глубокой старости в Южной Америке? Как и в этом повествовании, никто сегодня точно сказать не может.
38
Капер, или приватир, — торговое морское судно, вооруженное самим хозяином, с разрешения правительства, для военного грабежа и нанесения вреда неприятелю.
Я собрал местные легенды в районе бухт Арансас и Матагорда: по преданию, Лаффит, покинув Галвестон, зарыл где-то здесь большой клад, потому что испытывал сильное давление со стороны и американцев, и англичан и не желал быть захваченным с остававшимися у него сокровищами на борту своего судна. Но хотя «конец истории» Лаффита в моей книге полностью выдуман мною самим, доктор Джон Фаннинг и «Рысь» существовали на самом деле. И поскольку Порт-Лео, Блэк Джек Пойнт, бухта Святого Лео и округ Энсайна — выдуманные места, присутствие здесь Лаффита также является плодом моей фантазии. Описанные здесь предполагаемые потомки Жана Лаффита и Катрин Вилларс — существовала ли она когда-либо в реальности? — являются литературными персонажами. В колониальной Мексике никогда не было монетного двора Монтебланко.
Написанием этой книги и проведением связанных с нею исследований я обязан следующим людям:
• моей жене и детям — за их невероятную поддержку и терпение;
• Дженни Остертаг и Питеру Гинзбергу — за понимание и поддержку при поиске сюжета повествования;
• Джо Стэнфилду — за свойственное жителям побережья гостеприимство и неизменное великодушие;
• Сью Хасингс Тейлор, автору книг и ведущему историку округа Арансас, которая поделилась со мной преданиями о Жане Лаффите с побережья Техаса и познакомила с некоторыми местами в лабиринте прибрежных островков и небольших бухт, где могли быть спрятаны клады;