Большой налет. Агентство «Континентал» - авторский сборник
Шрифт:
Тем не менее полиция осрамилась, это ясно, — не один мясистый загривок ляжет под топор. Броневики ничего не дали, игра гранатами закончилась один один, поскольку бандиты тоже умели в нее играть. Но главным позором были полицейские пулеметы. Банкиры и маклеры говорят, что было вредительство. Нарочно их испортили или хранили небрежно — Бог их знает, но работала только одна из этих спринцовок, и то неважно.
Отвал был по Монтгомери и Колумбус-стрит. На Колумбус процессия растаяла — по нескольку машин в переулок. Между Вашингтон — и Джексон-стрит полицейские попали в засаду, и пока они пробивались, машины с бандитами успели рассеяться по всему городу, многие из них уже найдены — пустыми.
Полного отчета еще нет, пока что
Среди убитых — Пузырь Кларк. Помните его? Это он три или четыре года назад сбежал, отстреливаясь, из зала суда в Де-Мойне. Так вот, в кармане у него мы нашли листок: карту Монттомери-стрит от Пайн до Буш — место ограбления. На обороте карты напечатаны точные предписания, что ему делать и когда, крестиком на карте показано место, где он должен поставить машину, на которой приедет со своими семью людьми; кружком — где он должен с ними стоять, следя за ходом событий в общем и за окнами и крышами на другой стороне — в частности. Цифрами 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 и 8 на карте обозначены подъезды, лестницы, ниши, которые должны служить укрытием, если придется вести перестрелку с этими окнами и крышами. Кларк не должен обращать внимания на Буш-стрит, но если полиция нападет со стороны Пайн-стрит, он бросает своих людей туда и расставляет их в точках a, b, c, d, e, f, g (его тело найдено в точке a). В течение налета, каждые пять минут, он посылает человека к машине, которая стоит на месте, отмеченном звездочкой, — за новыми распоряжениями, если таковые будут. Он должен сказать своим людям, что, если его подстрелят, один из них докладывает об этом штабной машине, и к ним направляют нового начальника. Когда дадут сигнал уходить, он должен послать одного человека за машиной, на которой они прибыли. Если машина исправна, она едет к ним, не обгоняя впереди идущей. Если она не заводится, человек идет к штабной за указаниями, где достать новую. Тут они, видимо, рассчитывали на чужие машины, оставленные на улице. Дожидаясь транспорта, Кларк со своими людьми поливает свинцом каждую цель в его секторе, и ни один из них не лезет в машину, пока она с ними не поравняется. Затем они едут по Монтгомери, по Колумбус и — испаряются.
— Понятно? — спросил я. — Полтораста налетчиков разбиты на отряды — с командирами, картами, схемами, где показано, что делать каждому: за каким пожарным краном присесть, на какой кирпич поставить ногу, куда плюнуть все, кроме фамилии и адреса полицейского, которого надо свалить. Невелика беда, что Бино не рассказал мне подробностей — я все равно счел бы их бредом наркомана.
— Очень интересно, — произнес Старик с вежливой улыбкой.
— Других расписаний, кроме Кларкова, мы не нашли. Я видел несколько друзей среди убитых и пойманных, и полиция еще пытается опознать остальных. Часть из них — местные дарования, но больше, кажется, привозного товара. Детройт, Чи, Нью-Йорк, Сент-Луис, Денвер, Портленд, Лос-Анджелес, Филадельфия, Балтимор — все прислали делегатов. Как только полиция покончит с опознанием, я составлю список.
Из тех, кого не поймали, самая важная птица, по-моему, — Вэнс. Он был в машине, которая командовала налетом. Кто еще там сидел — не знаю. На празднествах присутствовал Дрожащий Мальчик и, кажется, Азбука Маккой, хотя его я толком не разглядел. Сержант Бендер сказал мне, что видел Цыпу Сальду и Котелка Маклоклина, а Морген заметил Такого-Сякого. Это хороший поперечный разрез компании — арапы, стопщики, мокрушники со
Дворец юстиции сегодня больше похож на бойню. Никого из гостей полиция не убила, насколько я знаю, но кожа на них будет отваливаться. Журналистам, которые любят порыдать о том, что у них называется третьей степенью, стоило бы туда заглянуть. После хорошей бани кое-кто из гостей заговорил. Но в том-то и чертовщина, что всего они не знают. Они знают некоторые имена: Дэнни Берк, Фрей Тоби, Старик Пит Бест, Пузырь Кларк и Пэдди Мексиканец названы — но все лошадиные силы полиции не выбьют из них больше ничего.
Дело, по-видимому, было организовано так: Дэнни Берк, к примеру, широко известен как военный артист в Балтиморе. Теперь этот Дэнни беседует с восемью или десятью подходящими ребятами — по очереди. «Как ты смотришь на то, чтобы подзаработать на Западном побережье?» — спрашивает он. «А делать что?» — интересуется кандидат. «Делать что тебе скажут, — отвечает ему Король Лягушачьего острова. — Ты меня знаешь. Я тебе говорю: дело жирное, дело верное, раз — и ваших нет. Все, кто пойдет, вернутся богатыми — и вернутся все, если не будут мух считать. Больше я ничего не говорю, а не подходит — разговора у нас не было».
Все эти субчики знают Дэнни, и, если он сказал, что дело верное, им этого довольно. И они соглашаются. Он им ничего не объясняет. Он велит им взять пистолеты, каждому выдает двадцать долларов и билет до Сан-Франциско и договаривается о месте встречи. Вчера вечером он их собрал и сказал, что налет будет утром. Они уже поболтались по городу и знают, что тут полно гастролеров, среди прочих — такие молодцы, как Цыпа Сальда, Бритва Вэнс и Дрожащий Мальчик. И утром во главе с Королем Лягушачьего острова отправляются на дело.
Остальные расколовшиеся изобразили примерно такую же картину. Несмотря на тесноту в тюрьме, полиция наша нашла свободные места и запустила наседок. Бандиты в большинстве друг с другом не знакомы, работать наседкам было легко, но единственное, что они сообщили нового, — арестованные сегодня ночью ожидают оптового освобождения. По-видимому, думают, что банда нападет на тюрьму и выпустит их. Скорее всего, это сказки, но, так или иначе, полиция теперь приготовилась.
Таково положение на этот час. Полиция прочесывает улицы и забирает всех небритых и всех, у кого нет справки от приходского священника о посещении церкви, — с особым вниманием к отбывающим поездам, пароходам и автомобилям. Я послал Джека Конихана и Дика Фоули на Северный берег — поболтаться по кабакам, послушать, о чем там говорят.
— Как вы полагаете, задумал операцию и руководил ею Бритва Вэнс? спросил Старик.
— Надеюсь… мы его знаем.
Старик повернулся в кресле, посмотрел кроткими глазами в окно и задумчиво постучал по столу карандашом.
— Боюсь, что нет, — возразил он, как бы извиняясь. — Вэнс — хитрый, находчивый и решительный преступник, но у него есть слабость, общая для людей этого типа. Его стихия — непосредственное действие… не планирование. Он провел несколько крупных налетов, но мне всегда мерещился за ними еще чей-то ум.
Я не мог с ним препираться. Если Старик говорил, что дело обстоит так, то так оно скорее всего и обстояло; он был из тех осмотрительных, которые увидят ливень за окном и скажут: «Кажется, дождик пошел», чтобы не ошибиться: а вдруг кто-то льет воду с крыши.
— И кто же этот архиум? — спросил я.
— Вероятно, вы это узнаете раньше меня, — сказал он с милостивой улыбкой.
Я вернулся в суд и помогал варить арестованных в масле часов до восьми — когда голод напомнил мне, что я не ел с утра. Я исправил эту оплошность, а потом отправился к Ларою — не спеша, чтобы ходьба не мешала пищеварению. У Лароя я провел три четверти часа и никого особенно интересного не увидел. Кое-кто из посетителей был мне знаком, но они не выразили желания общаться в преступном мире точить лясы с сыщиком сразу после дела не полезно для здоровья.