Большой обман
Шрифт:
Перерывов у нас почти не бывает. Ну разве что съедим по сэндвичу или по огурцу. Луи тяжко вздыхает, даже когда я иду пописать. Каллинг [63] , верхняя съемка, нижняя съемка, съемка пробежкой [64] , рифленка [65] … Когда я чувствую, что больше не выдержу, Луи заваривает кофе и рассказывает мне еще что-нибудь про себя. Как он крапил карты, как выигрывал гигантские суммы, как много существует способов «клеить бороду баклажанам» (то есть обыгрывать
63
Процесс отбора нужных карт. Может выполняться в ходе обычной сборки карт со стола для сдачи или иметь намного более утонченный и сложный вид, когда карты переносятся из середины колоды совершенно естественно и незаметно для наблюдателей.
64
Когда при тасовке снимается несколько пачек карт сверху колоды.
65
Современный метод тасования путем пружинящего вдвигания частей колоды одна в другую.
— Главное тут — аккуратность, — поучает меня Луи. — Стоило мне сделать знак Маленькому Луи, как он подбегал к окну и принимался яростно лаять. Внимание партнеров переключалось — и готово дело. Но иногда я действовал по-другому. В начале игры незаметно клал фишку на пол и, когда мне надо было «сменку кинуть», показывал на фишку и спрашивал у партнеров, кто ее уронил. Все кидались считать свои фишки — и моя колода переселялась из кармана на стол.
Многие манипуляторы работают в паре. — Луи подливает мне кофе. — С сообщником куда легче. Один подтасовывает, второй разыгрывает. Один тасует, второй подрезает. Один поднимает, второй уравнивает. Меньше вероятность, что тебя поймают. Но я всегда работал один. Мне еще не попадался напарник моего уровня. Да чтобы я еще мог ему доверять.
— Вплоть до настоящего момента?
— Не понял.
— Ты ведь наконец нашел напарника. Меня.
Луи слегка вздыхает, будто не в силах предотвратить неизбежное, и наваливается брюхом на стол.
— Ты права, — слышу я. — Надо решить вопрос. Я уж устал ждать, когда ты заговоришь про свою долю.
— Мою долю? Да я совсем не про то…
— Анималист хотел половину. Для начала. Но я ему сказал и повторяю сейчас тебе: половина — это чересчур. Очень дажечересчур. Тем более это я обеспечиваю игру и высокие ставки. Твердая сумма тебя устроит?
— Сколько?
— Три тысячи.
— Долларов или фунтов?
— Долларов.
— Ясно. Деньги скромные.
— О чем ты говоришь? — деланно ужасается Луи. — Три тысячи — куча денег. Учти, ты ведь можешь облажаться. По-бабьи запаникуешь и расхнычешься. Не выдержишь давления, руки дрогнут. Это сейчас, передо мной, все приемы у тебя без сучка без задоринки, а что будет в реальной игре? А вдруг ты струсишь, Унгар? Вдруг у тебя не хватитдуху? С моей точки зрения, я плачу щедро. Ведь связавшись с тобой, я иду на риск.
Луи откидывается назад и испытующе глядит на меня. Что я на это скажу?
— Ладно, — говорю я безразличным тоном. — Три так три.
— Устраивает? — подозрительно спрашивает Луи.
— Вполне. Только если оплатишь перелет в оба конца.
— Заметано.
— И гостиницу.
— Заметано.
— Хорошую гостиницу.
— Не волнуйся. Я же сказал, апартаменты тебе будут заказаны.
— Только не где попало.
— То есть как?
— Апартаменты в шикарном месте. Кровать размером с бильярдный стол, вид на горы, бассейн, лечебные процедуры и…
— Ты что, едешь в Вегас оттягиваться? У тебя четкая задача: срубить для меня денег. На что тебе такая кровать? Я ведь тебе уже сказал: твои лучшие годы позади.
Я корчу Луи рожу, и он машет рукой:
— Ладно, ладно. Как насчет отеля «Ривьера»?
— Предпочитаю «Мираж» или «Белладжио».
— «Белладжио»?Ты что, вообразила себя Джорджем Клуни [66] ?
66
В фильме «Одиннадцать друзей Оушена» герой Джорджа Клуни планирует ограбление отеля-казино «Белладжио».
— И вот я еще что подумала: нам надо заключить пари. Между тобой и мной.
— Насчет чего?
— Получится у меня или нет? Обую я тебя или нет? Что помешало бы Анималисту смыться с выигрышем?
Луи со вздохом потирает подбородок:
— О чем тут спорить? Куда бы он делся, твой Анималист?
— Ты с такой уверенностью это говоришь…
— А как же, — подмигивает мне Луи. — Жизнь — самое ценное, что есть у человека. Понимаешь, о чем я?
— Ты его напугал?
— Сказал ему кое-что.
— Кое-что?
— То да се. Ты ж понимаешь. Связи у меня имеются, к чему напрашиваться на тяжкие телесные повреждения?
— Тяжкие телесные?
— Да уж, не легкие. С этим все ясно.
— А со мной ты что сделаешь? — Я притворяюсь, что ужасно волнуюсь. — Если я ударюсь в бега с деньгами? Тоже прикажешь замучить до смерти?
Ответ следует моментально:
— Разумеется. Сомнений быть не может.
Я ковыряю волдыри на пальцах. На губах у меня змеится улыбка.
— Знаешь, нет ничего удивительного, что ты пролетал, когда пытался играть честно. Я тебе вот что скажу: ты ни хрена не умеешь блефовать.
Луи недовольно поднимается со стула и распрямляется во весь рост. Во все свои семь футов.
— Отлично. Считаешь, я блефую, да?
— Блефуешь.
— А вот и нет. Возмездие будет неотвратимо. Ты думаешь, я пожалею рыжую задаваку?
Это уже чересчур, и Луи сам это знает. На его физиономии, доселе хмурой, появляется улыбка. Раздается смешок.
— Пожалуй, ты права. — Луи усаживается обратно. — Да и зачем мне тебя убивать? Ведь ты сможешь узнать, где твой отец, только если переведешь мне телеграфом деньги сразу после игры. Аванс тебе пригодится, только чтобы оттянуться и приодеться. А то у тебя вид, как у мартышки из цирка…
Выражение лица у меня такое, что Луи обрывает фразу. Только уже слишком поздно. Я встаю, отодвигаю стул и говорю, что мне надо в туалет. Такие сценки между нами повторяются довольно часто. Шутки шутками, прибаутки прибаутками, но все в итоге сводится к одному: Луи держит меня на крючке. Я бы никогда не пошла на такую авантюру, если бы знала, где папа. Его фото теперь всегда со мной, и мы не видели друг друга уже целый час. Оттачивая очередную фальштасовку, тренируя ловкость рук, я знаю: все это ради него.