Большой погром
Шрифт:
— Понимаю. Кругом враги и недоброжелатели.
— Верно мыслишь, Роберт. Мы с тобой служим Людовику Капетингу, ибо только он может называться законным королем Франции. Однако наш государь вынужден идти на поводу у крупных владетелей и алчных соседей, а так же прислушиваться к мнению папы римского, который поддерживает Фридриха Гогенштауфена. И если они решат избавиться от Людовика, то сделают это очень быстро, и мы не сможем им помешать.
— Ну и что нам теперь делать?
— Идти вслед за поводырями, которые готовят новый Крестовый поход против славян, и одновременно с этим гнуть свою линию, копить силы и вести поиск союзников. Причем делать это предстоит втайне
Рыцарь понял, к чему клонит собеседник, и уточнил:
— Я должен стать тайным послом короля?
— Правильно.
— И куда я отправлюсь?
— На север, к язычникам.
— Неужели все настолько плохо, что мы станем союзниками тех, кто не признает Христа?
— У нас нет иного выхода. Если ты откажешься, я тебя пойму, и ты вернешься в свиту короля. Но вместо тебя задание получит другой воин, который не настолько хорош, как ты.
— Я согласен.
— Вот и ладно. Я знал, что ты не отступишь.
Роберт де Ге тяжело вздохнул, поскольку понимал, что теперь долго не увидит жену и дочь. Однако долг превыше всего, и он продолжил разговор:
— Когда я должен отправиться на север?
— Чем скорее, тем лучше. Желательно, уже завтра покинуть Париж. Так же тайно, как ты и приехал.
— Как я доберусь в земли язычников?
— Корабли венедов перекрыли Ла — Манш. Ты доберешься до Кале, где тебя будет ожидать судно, и выйдешь в море. Потом сдашься варягам.
— А если совершить путешествие по суше?
— Не получится, — де Корентин покачал головой. — Германцы контролируют все дороги и проверяют каждого путешественника.
— Даже дворян?
— Людей благородной крови в особенности.
— Они опасаются славянских лазутчиков?
— Да.
— У меня будет какое- то послание к венедским вождям?
— Сейчас нет.
— А как же я докажу, что являюсь посланником короля?
— Никак. Вся надежда на то, что ты лично встретишься с Вадимом Соколом. Он тебя знает и должен поверить, что перед ним не пустышка.
— Так — так, — Роберт кивнул. — А что я должен ему сказать или передать?
— Главная мысль, которую ты обязан донести до Вадима, что король Людовик жертва обстоятельств. Он не желает воевать с венедами, ибо наша казна пуста, мы потеряли много воинов, и у Франции нет интересов на севере. Но он пойдет в поход, если его позовут. Уверенности в победе Христова воинства у нас нет и в ходе войны, которую все равно развяжут папа римский и германцы, королевские войска не будут проявлять усердие. А чтобы венедам легче было одолеть своих врагов, мы намерены делиться с ними военными планами. Но не со всеми венедскими князьями и вождями, а только с Вадимом Соколом. Насколько я понял, он человек не простой, хитрый и расчетливый. Поэтому извлечет выгоду из нашего сотрудничества и главные удары венедов обрушатся на других крестоносцев, а мы останемся в стороне. Скажи ему, Роберт, что ты лишь первая ласточка и если удастся договориться с венедами, можно будет отправить более представительное посольство. На этот раз с верительными грамотами.
— Сомневаюсь я, что Сокол станет с нами дружбу водить. Очень уж сильно он нас не любит.
— А ты не сомневайся. Ему не впервой с христианами дружбу водить. В Ла — Манше не только венеды, но и датчане под языческими флагами. Они заключили с Вадимом тайное соглашение и грабят христиан, а поймать их за руку не получается. Мне это достоверно известно.
Обдумывая слова де Корентина, рыцарь замолчал, и королевский телохранитель поторопил его:
— Тебя что-то смущает?
Де Ге поймал взгляд командира и спросил:
— Кто еще будет
— Король, я и аббат Сугерий.
— Сугерий? — Роберт удивился. — Он же священнослужитель.
— Аббат не только Христов служитель, но и франк. Ему Крестовый поход тоже не нужен. По крайней мере, против венедов. Знаешь, что он недавно на проповеди сказал?
— Откуда? — рыцарь пожал плечами. — Я ведь из провинции приехал.
Де Корентин наморщил лоб, вспомнил речь Сугерия в аббатстве Сен — Дени и стал ее цитировать:
«Венеды, у коих я был в плену, не ведая закона Божия, не убивают единоверных своих, не грабят, не обманывают, не клевещут, не воруют и никто из них не утаит вещи ближнего своего. Однако если кого из них постигнет беда, его выкупают и дают ему денег, дабы он мог заниматься своим ремеслом, а найденные вещи объявляют на торгу. А мы, христиане, крещенные во имя Бога и постоянно слыша Его заповеди, исполнены неправды, зависти и немилосердия. Опомнитесь, люди! Своих же братьев грабим, убиваем, продаем в рабство и обижаем. А если бы можно было, то съели бы друг друга, да Бог бережет. Вельможа или простой человек, всякий руководится корыстными расчетами, придумывая, как бы кого обмануть».
Замолчав, де Корентин посмотрел на Роберта и спросил:
— Каково?
— Сильно сказано, — ответил рыцарь.
— То-то же. Какие у тебя еще вопросы?
Беседа продолжилась, и верные слуги дома Капетингов общались до самого утра. После чего они расстались. Леон де Корентин покинул дом горбуна через подземный ход, а Роберт де Ге через дверь и немедленно направился в Кале. Через трое суток на утлом суденышке он вышел в море и вскоре был перехвачен кораблем варягов. После чего, на его счастье, он смог поговорить с Ранко Саморода, который сразу понял, кто перед ним и немедленно отправил франка в Рарог.
Глава 7
Рарог. Лето 6658 С. М.З. Х.
День не задался с самого утра.
Вечером я читал старые книги и делал пометки в дневник. Увлекся и засиделся допоздна, поэтому заночевал в кабинете. А когда проснулся и спустился вниз, Нерейд закатила скандал. Я не скрывал от своих женщин, что женился в третий раз и в степи меня ждет молодая красивая девушка. По местным меркам в этом нет ничего необычного или греховного. Сколько мужчина может и хочет содержать жен, столько и есть. Нерейд и Дарье это, как я уже говорил, не нравилось, но они смирились. По крайней мере, мне так казалось, и гневные выкрики супруги, которая обычно вела себя весьма сдержанно, а теперь обвинила меня в безразличии к семье, стали неожиданностью.
Ругаться не хотелось, и ударить мать своих детей, дабы вправить ей мозги, я не мог. Воспитание не позволяло. По этой причине покинул стол и вышел во двор. Нерейд успокоится и тогда с ней можно будет поговорить. Однако вскоре про нее забыл, ибо меня ожидали неприятные вести. Не одна и не две, а целых пять.
Кузнецы и литейщики сделали первую пушку. Пока еще примитивную. Вокруг древесного ствола стянули металлические полосы, которые позже склепали. После чего, не поставив меня в известность (видимо, хотели получить какой-то результат и только потом похвалиться), они произвели пробный выстрел. Пороха забили немного и каменное ядро весом в двадцать килограмм, шлепнулось в десяти метрах от орудия. Сразу забили второе ядро, увеличили количество пороха и переборщили. Пушку разорвало и четыре испытателя, три кузнеца и один литейщик, получили тяжелые ранения. Наверное, выживут, но здоровья они себе поубавили, и работы по созданию полноценной пушки замедлятся.