Большой пожар
Шрифт:
Такова была единственная теоретическая и, казалось, практическая возможность штурма высотки: через крышу главного корпуса. Единственная — потому что при нынешнем уровне пожарной техники никакой другой возможности не имелось: во второй половине XX века, ознаменовавшейся неслыханным архитектурным и техническим бумом, главным оружием пожарного оставались ствол, топор и спасательная верёвка. Чтобы разжечь огонь, человек придумал атомную бомбу, ракеты и напалм; придумать, какими способами потушить современный пожар, у человечества не оказалось ни времени, ни средств. Завтра и время найдётся, и
Поэтому тушить высотку и спасать находившихся там людей можно было только через крышу главного корпуса.
С этим согласились все — кроме людей, взывавших о помощи. В охваченной огнём и запресованной дымом высотке для многих из них эта помощь могла бы прийти слишком поздно.
Люди, окружавшие Кожухова, знали и высоко ценили одно его качество: когда обстоятельства припирали к стоне, когда ситуация становилась отчаянной, мозг Кожухова работал на порядок мощнее и быстрее, чем обычно. И тогда он находил удивительно простые, но никому до того не приходившие в голову выходы из положения.
Так он придумал пойти в атаку на танке, когда горел полигон. В другой раз, когда на окраине города загорелся окружённый старинной каменной стеной монастырь и пожарные машины не могли проехать через низкую арку, Кожухов приказал выпустить воздух из баллонов, и машины прорвались на территорию монастыря на спущенных скатах. Для колёс это даром не прошло, но зато пожарные успели спасти уникальный памятник средневековой архитектуры. А пожар на крупном деревообрабатывающем комбинате, когда из-за аварии водопровода пожарные оказались на голодном водяном пайке? Именно Кожухов вспомнил, что в полукилометре находится пруд, и не успел иссякнуть водопровод, как от пруда к месту пожара протянулись две рукавные линии.
Таких простых решений, вся ценность которых заключалась в том, что они были нужны немедленно, сию минуту, за Кожуховым числилось много: чтобы дерзкая мысль возникла, его нужно было только «припереть к стене».
Потому и прослыл он лучшим тушилой, достойным преемником Савицкого.
Идея прорваться на высотку с крыши кинотеатра даже самому Кожухову показалась столь ошеломляюще дерзкой, что он позволил себе взять на размышление несколько минут.
Плоская крыша кинотеатра, своим торцом примыкавшего к высотному корпусу, находилась на уровне его седьмого этажа. Далее, начиная с восьмого, на каждом этаже было по две лоджии — вплоть до самого верха.
Плоская забетонированная крыша… Чем не опорный пункт для броска вверх?
Длина ручной штурмовой лестницы — четыре метра. Одной лестницы. А пятнадцати? Шестьдесят метров! Значит, цепочка из штурмовых лестниц достанет до двадцать первого атажа. Цепочка… Но как её сделать, эту самую цепочку?
С поверхности крыши до первой лоджии подняться на штурмовке может любой пожарный. Уже не любой, а более подготовленный и ловкий, оказавшись на восьмом этаже, может подтянуть к себе штурмовку, забросить её на перила девятого и подняться туда. Уже не просто подготовленньй и ловкий, а отважный рискнёт продолжить эту операцию дальше и выше — на десятый… А если найти таких, которые сумеют на одиннадцатый… пятнадцатый… двадцатый?! Смертельный трюк — повиснуть без страховки над пропастью на узенькой штурмовой лестнице! Такого в боевой обстановке ещё никто не пробовал, и потому никто не знает, можно ли это сделать. Но то, что никто не знает, это не аргумент, первые всегда не знают, они верят. А вот то, что это нужно, необходимо и притом срочно, — это аргумент. Единственный, который поймут двести человек, находящихся между жизнью и смертью.
С этим ясно: раз нужно, значит, можно.
Теперь другой важнейший пункт размышлений: дерзкой идее — дерзкие исполнители!
Ещё десять лет назад Кожухов бы не задумался и на секунду: исполнителями бы стали двое, он сам и Андрей Чепурин, никого другого к такой рискованной операции он бы не допустил. Но сегодня это было бы донкихотством, заведомо обречённым на неудачу; и здоровье обоих не то, и «начальственный жирок», как посмеивался Чепурин, появился на мышцах, и силы, которые когдато некуда было девать, совсем не те…
Нужны молодые, первоклассные мастера-прикладники, и не просто молодые и первоклассные, но и самые бесстрашные. Нестеров с Рудаковым? Отличная пара, но вернуть их назад, когда они пытаются спасти малыша и Ольгу, — значит обидеть на всю жизнь… Эх, Гулина увезли в госпиталь, вот кто мог бы начать… Юра, сын!.. Но он только что вынес Вету… В таком состоянии может совершить элементарные ошибки… Лейтенант Клевцов! Конечно! И старший сержант Лавров! Ещё бы третьего… Остальным, которые пойдут за ними, будет легче…
— Рагозин, где Клевцов?
— На левом крыле девятого, товарищ полковник.
— Замени его Пушкаревым из резерва и немедленно ко мне. Нилин!
— Слушаю, товарищ полковник!
— Штук двадцать пять штурмовок во двор, к кинотеатру. Собери со всех машин, достань из-под земли! Рагозин! Автолестницу 5-й ВПЧ немедленно передислоцируй во двор, к крыше кинотеатра… Отозвался Клевцов?
— Так точно, товарищ полковник, бежит вниз.
— Где старший сержант Лавров?
— На перевязке, палец раздробило, товарищ…
— Ах ты черт… Кто у нас ещё из мастеров прикладного спорта?
— Я, товарищ полковник! Я уже понял, товарищ полковник, возьмите меня!
— Ты здесь мне нужен… Лейтенанта Кожухова и сержанта Никулькина ко мне, быстро!.. Седьмой, я Первый, Седьмой, я Первый, как слышишь меня? Приём.
— Первый, я Седьмой, слышу хорошо.
— Андрей, кого можешь оставить вместо себя?
— Первый, прохожу девятый этаж, обстановка сложная, желательно оставаться здесь минут на пятнадцать.
— Понял, через пятнадцать минут спустишься, заменишь меня, я принимаю боевой участок на крыше кинотеатра… Нилин, как со штурмовками?
— Шестнадцать штук отправил во двор, товарищ полковник, остальные минут через десять.
— Учти, головой отвечаешь!
— Учёл, товарищ полковник! Товарищ полковник, я ведь тоже мастер спорта… Никулькина, во всяком случае, опередил.
— Выполняй свои обязанности, Нилин! Рагозин, будем поддерживать непрерывную связь по рации и через связных. Обстановкой ты владеешь, что можешь — решай сам, без меня, а через пятнадцать минут введёшь в курс Чепурина.
— Товарищ полковник, лейтенант Клевцов по вашему…