Большой риск. Путешествие на "Таити-Нуи"
Шрифт:
– Ваш капитан умер вчера вечером. По законам, существующим на островах Кука, все умершие должны быть похоронены в течение одних суток. Поэтому я предлагаю похоронить капитана сегодня в 3 часа дня.
Такие же законы, связанные с охраной здоровья населения, существуют во всей французской Полинезии. Ничуть не удивленный такой поспешностью, я кивнул ему в знак согласия.
– Хорошо, - сказал Турута.
– Теперь пойдемте со мной. Вам надо поесть. Должно быть, все-таки это ужасно голодать так, как голодали вы.
Мы ответили, что совсем недавно плотно позавтракали и что голодная смерть нам не угрожает. Турута решил, что мы говорим это из вежливости, поэтому он молча повел нас к зданию муниципалитета, красивому дому, построенному в полинезийском стиле и открытому с трех сторон. Четвертая сторона представляла собой глухую стену с длинным
У стола стояло всего четыре стула, а на столе - четыре прибора, но обслуживать нас пришло почти все население острова. Особенную благодарность мы испытывали к женщинам, которые стояли по две у каждого стула и отгоняли мух, осмелившихся мешать нам во время еды. На этом полинезийском банкете по обычаю пел хор мужчин и женщин, одаренных бесподобными голосами, Я заметил, что большая часть их репертуара состояла из песен острова Таити. По-видимому, это было связано с тем, что они часто слушали радио Папеэте. Одна из этих песен называлась "Таити-Нуи". Печальная, торжественная песня о родном острове, по имени которого был назван наш плот. Островитяне, вероятно, думали, что нам эта песня особенно понравится, и спели ее много раз. Часто повторявшийся припев о Таити наводил меня на грустные мысли о нашем, так печально закончившемся плавании и портил настроение. Поэтому я попросил спеть какую-нибудь песню о Ракаханге и услышал очень веселую мелодию,
Следовало оказать честь яствам на столе, чтобы было видно, насколько мы ценим внимание и гостеприимство островитян. Мы методично уничтожали одно блюдо за другим. Наши героические усилия облегчались тем, что все было необыкновенно вкусно приготовлено и возбуждало аппетит. Мы впихивали в себя гораздо больше, чем казалось возможным. И когда мы, довольные одержанной победой, закончили еду и осмотрелись кругом, то увидели, что ближайшие к нам блюда опустошены. Это дало повод Туруте сделать вывод, что мы хотим поскорее отъесться, и не успели мы с большим трудом вылезти из-за стола, как он любезно пригласил нас зайти в его дом и еще раз перекусить. Мы пытались объяснить ему, что больше нуждается в отдыхе, чем в еде. Но сколько мы ни возражали, все равно пришлось буквально затолкать в себя еще несколько кушаний. Только тогда мы получили возможность растянуться на прохладных матрацах из листьев пальмы "панданус" на веранде дома Туруты.
Туруте с трудом удалось разбудить нас около 3 часов дня. По пути в церковь он с гордостью показал нам красивое здание школы из коралловых блоков. По наивности я спросил, кто же преподает в ней. Турута был немало удивлен моим вопросом и ответил, что, разумеется, он и есть учитель школы. Я был почти уверен, что он является и священником острова. Но в церкви мы узнали, что по какой-то причине он назначил на эту должность одного из своих многочисленных братьев. Наш покойный капитан лежал в простом, но красивом гробу, покрытом какой-то цветной материей. Присмотревшись, я увидел, что это чилийский, флаг, подаренный нам перед отплытием обществом пошивочных мастерских в Конститусьоне. Наверное, он был найден жителями острова на берегу, неподалеку от места крушения, и передан священнику. На острове вряд ли нашелся бы французский трехцветный флаг, и попытка исправить ошибку только поставила бы в неловкое положение обе стороны. Мы сделали вид, что не обратили на это внимания. Да и на самом деле нет ничего предосудительного в том, что Эрик будет похоронен под чилийским флагом - он любил Чили как вторую родину. Кроме того, наше обратное плавание было организовано благодаря помощи чилийцев. Но зато я подумал вот о чем: ведь официально Эрик принадлежал к католической церкви. Правда, он никогда не был верующим католиком. Единственная религия, которая его когда-либо интересовала, была древняя языческая религия полинезийцев, поэтому не имело никакого значения, что похоронный ритуал совершал протестантский священник.
Он прочел несколько длинных молитв, затем четыре человека подняли гроб с прахом Эрика. По знаку священника мы поднялись и последовали за ними из церкви. От церкви до кладбища было всего несколько сот метров. Но на середине пути я почувствовал невероятную усталость и тошноту. Словно в тумане, я увидел, как сначала Хуанито, а потом Жан упали без сознания. Их унесли. Что стало с Гансом, я не знаю. С большим трудом мне удалось удержаться на ногах, пока засыпали могилу, после чего Турута увел меня домой и уложил на веранде, где я тотчас же уснул крепким сном.
Когда Турута разбудил меня, я чувствовал себя уже настолько отдохнувшим и бодрым, что сначала подумал, будто проспал несколько дней подряд. Однако был только понедельник. Меня разбудили лишь потому, что прибыл губернатор северных островов Кука, сопровождаемый судьей. Оба внимательно выслушали наш рассказ, затем судья заявил, что по существующим законам он должен составить протокол о крушении плота, но сделает он это только после того, как разрешит все уголовные дела. (В основном это были иски к владельцам поросят, рывших землю в чужих садах, и претензии к слишком жизнерадостным молодым людям, нарушавшим ночной покой.) Немного было дел и у губернатора. Турута и его братья безукоризненно справлялись со своими обязанностями.
Остаток дня мы посвятили еде и сну, это еще не потеряло прелести новизны для нас.
Чтобы составить протокол о катастрофе, понадобилось вспомнить все подробности последних дней. После этого мы вышли очень подавленными из здания муниципалитета. С Таити была получена телеграмма. В ней сообщалось, что за нами выслана канонерка, которая прибудет на Ракахангу, по всей вероятности, в четверг, во второй половине дня. Это сообщение несколько утешило нас. Мы принялись разыскивать вещи после кораблекрушения и упаковывать все то немногое, что уже удалось подобрать. Жан вместе с несколькими атлетического сложения парнями отважился даже нырять в том месте, где перевернулся плот. Но они вытащили лишь приемник. Больше повезло тем, кто прочесывал берега острова. Когда все находки были аккуратно сложены в доме муниципалитета, я, к своей безграничной радости, нашел среди них не только деревянного полинезийского божка, но и изуродованную металлическую коробку, в которую перед самой катастрофой положил лаг, морскую карту, мой личный дневник и восемь фотопленок [7] . Дрожащими от волнения руками я раскрыл ее. Все бумаги и фотопленки оказались в полной сохранности.
7
Благодаря этой удачной находке я смог рассказать о нашем путешествии во всех подробностях. Жан Пелисье, который, возвратившись во Францию, поспешил издать книгу под названием "Пятеро на плоту", полагался только на свою память, вот почему в ней много неточностей как в данных о курсе, которым мы шли, так и в изложении последовательности событий и их взаимосвязи. Кроме того, по не всегда понятным причинам, он предпочел опускать некоторые важные события...
Французская канонерка "Лотос" прибыла сразу же после полудня 4 сентября, и, так как в лагуне не было подходящего прохода, ей пришлось стать на якорь за внешним рифом, с подветренной стороны острова. Вождь Турута немедленно приказал приготовить несколько каноэ и предложил губернатору и мне сесть в то, которым командовал он сам. Первым на борту "Лотоса" я встретил нашего верного Карлоса Гарсия Паласиоса, который обнял меня со слезами на глазах. Вторым был мой товарищ Франсиско Коуэн, который ходил с нами в плавание на "Таити-Нуи1". За ним стояла французские офицеры в свежих, накрахмаленных формах. Жан, Ганс и Хуанито шли вслед за нами, в другом каноэ. Вскоре с обеих сторон посыпались вопросы и ответы. Поднявшийся гомон совершенно заглушил наш разговор. Но это уже теперь ничего не значило. Мы могли наконец излить долго сдерживаемые чувства.
Турута, как и следовало ожидать, оказался на высоте положения: не успели прибывшие гости спуститься на землю острова, как он без промедления пригласил их в муниципалитет, где все население, выстроившись четырехугольником, приветствовало их пением гимна Великобритании "God save the Queen" [8] . Затем для всех нас был устроен пир, и мы поглотили такое количество еды, что и сами поразились и удивили всех друзей. Как говорится, тренировка вырабатывает сноровку.
8
"Боже, храни королеву".