Большой укол
Шрифт:
— А кто меня выдал?
— Это детали, детали, хотя сказать могу, что у теперь… Эта худая сука, ваша супруга.
— Рита?
— Никакая она не Рита, но пусть будет Рита. Она работала на нас, а потом…
— А кто такие «вы»?
Роберт Игоревич снисходительно улыбнулся.
— Об этом позже, много позже… Обо всем расскажу обязательно. Но позже. Сейчас вас нельзя перегружать. Сейчас вам достаточно знать, что вы в безопасности, в надежном месте, что впереди у вас много интересной, хорошо оплачиваемой работы, ну и…
— Вы имеете в виду…
— Вот видите, вы сами догадываетесь. Мы сделали из вас толстяка. В нормальной жизни вы привлекательный мужчина спортивного вида. Тренированность чудовищная. Такого ищут по постелям разных там мисс Москвы или вселенной, по казино, по виллам на теплых морях, а господин Семенюк в это время является двухсоткилограммовой тушей и работает билетером в парке.
Я тяжело, мощно вздохнул. Роберт Игоревич отошел на полшага, боясь, что будет всосан через ноздрю в мои возмущенные внутренности.
— Вы не должны сердиться. У нас не было другого выхода, другим способом вас было не спасти.
— Почему это?! — мрачно спросил я, постепенно начиная ощущать себя и устранителем, и киллером, и убийцей, и не только наемным.
Морщины на лбу Роберта Игоревича заработали. По ним читались его сомнения. Стоит ли? Пора ли?
— Говорите! — прорычал я.
— Да, скажу, скажу, конечно, — Роберт Игоревич оглянулся, потеребил указательным пальцем нос. Глаза его бегали, особенно подозрительно смотрелся зрачок за полуопущенным веком. Роберту Игоревичу явно не хотелось говорить. И тут я понял, почему — ребята в черном; они тоже услышат. Их нужно было удалить, но удалять их было опасно. Несчастный господин, злорадно подумал я. Неужели меня стоит бояться до такой степени?
Выручил этого негодяя (я уже решительно и окончательно решил для себя, что этот человек — (подлец и ничтожество) распорядок дня.
Раздался мелодический сигнал под потолком. Открылась дверь, и две одинаково одетые и одинаково привлекательные девушки ввезли двухэтажный столик с едой. Моим то ли обедом, то ли ужином. А может, и завтраком.
— Кушать, пожалуйста…
— Да, да кушать, кушать, есть, питаться, — обрадованно затараторил Роберт Игоревич. К моим губам поднесли стакан, на дне которого исходила пузырьками знакомого вида таблетка.
— Зачем это? — спросил я голосом устранителя.
— Для улучшения аппетита, — пропел Роберт, — без таких таблеток вы бы не смогли набрать вес в столь короткий срок, да еще находясь в беспамятстве. Борцы сумо, например, употребляют их. Это исключительно природное средство.
— Жена мне говорила наоборот, эти таблетки для того, чтобы сбить голод, чтобы я больше не толстел.
— Ну, естественно, естественно, не могла же она вам говорить правду. Да правды она и не знала…
— Но теперь–то?
— Что?
— Зачем мне дальше оставаться толстяком?! Меня в этом виде уже опознали.
Роберт Игоревич снова поиграл морщинами на лбу.
— В самом деле, вам надо, наоборот, худеть. Хотя, может быть…
— Нет, нет, ни в коем случае! Только худеть!
— Ладно, ладно, уберите это пойло! Может быть, вы вообще не голодны?
Я прислушался к себе и должен был признать, — как раз голоден. Голод был даже слегка сильнее боли. Конечно, вес надо сбрасывать, но лучше это делать постепенно.
— Что там у них?
— Завтрак: обычный, диетический, обильный, похмельный, символический, диабетический, оставляющий место для скорого ланча. Что пожелаете?
— Диетический, — сказал я, чтобы быть последовательным.
Одна из девушек, приятно улыбаясь, наклонилась ко мне с ложкой в руках. Сметана с малиной. Это обозначение подходило к блюду, которым она меня потчевала, и к ней самой. Я не дошел еще и до пятой ложки, а уже понял, что буду с этой женщиной не только вместе есть, но и спать.
Роберт Игоревич припал к моему уху и быстро заговорил:
— А теперь главное… Вы в последний раз выполнили совершенно невообразимое задание. Непредставимое. Вы убили…
Я доел сметану с малиной, и Роберт отпрянул. Он явно боялся моего рта, когда он был ничем не занят. Может, я какой–нибудь специфический устранитель? Киллер–людоед, наемный вампир. Когда я откусил гренок с медом и отхлебнул кофейку, голос Роберта заскрипел снова.
— Вы убили президента, понимаете? Пре–зи–ден-та!
— Нашего? — я выпучил в его сторону удивленный глаз.
Он слегка отшатнулся и замахал руками.
— Нет, нет, нет, другой страны. Одной страны президента. Президента любой страны убить нелегко. А эта страна не такая уж маленькая. Никто не брался, никто. Я дам вам потом почитать прессу по этому делу. Газеты шумели с полгода. Да и сейчас порой…
— Ничего не помню.
Второй гренок и вторая чашка кофе.
— Выполнение было, как я уже сказал, сопряжено с громадным риском. Вы слегка пострадали. Можно даже сказать не слегка. Контузия. Амнезия. Глубокая. Теперь вы понимаете?
— Н-да.
— На этот фон полного отсутствия памяти мы «записали» с помощью наших гипнотизеров личность Анатолия Борисовича Гунчикова. Существо вполне ничтожное, хотя и реальное. Вам внушили несколько воспоминаний — школа, друзья, то–се. На самом деле — Роберт Игоревич говорил уже свободно, расхаживая по комнате, он проскочил секретный участок и был явно доволен своей ловкостью, — на самом деле память человека хранит не так уж много событий. Личность, особенно, если это личность обыкновенная — стопка листочков, цикл разрозненных и почти всегда неинтересных рассказов. Десяток телефонов, пяток адресов, полсотни имен.