Болтливые куклы

Кочешкова Елена А.

— Можно отцепить, — словно услышал мои мысли Стефан и попытался вытащить шлем из крошечных ладоней.

— Нет-нет! Не надо… Мне и так хорошо видно.

Закованный в доспехи с тяжелым шлемом в руках, Зар по ощущениям ничем не напоминал маленького увечного Шена, такого легкого и в момент нашего знакомства не прикрытого даже одним слоем одежды.

— Удивительно, какими они у вас получаются… настоящими. Ведь это, наверное, очень трудно, так точно передать черты лица, пропорции, характер… — я смотрела на темно-вишневые глаза белого Зара,

такие же космические, как и у Шена — без зрачков и белков, будто под веками прятались влажно поблескивающие сферы из гладких драгоценных камней. Выражение этих глаз было сложно описать парой слов. Казалось, в них отражается и тревога, и готовность немедленно отразить нападение невидимого врага, и в то же время странная, нарочито небрежная расслабленность. Так выглядит вожак стаи, охраняющий на солнечном лугу беспечный покой своих детенышей.

— Да как-то само собой выходит, — ответил Стефан. — Пальцы просто знают, что и куда. Иногда мне кажется, что мозг в это время вообще отдыхает, — он криво улыбнулся. — И знаете что… Дайте мне свой телефон, Яся. Когда закончу, позвоню.

Я машинально кивнула. А потом озадаченно спросила:

— Что закончите?

Стефан посмотрел на меня снисходительно, как на ребенка.

— Протезы. Для Шена.

— А… Разве вам не нужно его самого, чтобы примерить?

Он покачал головой.

— Мне его культяпки до сих пор иногда снятся. Я их слишком хорошо знаю.

Он позвонил через неделю. Был уже почти вечер, когда мой телефон хрипло затренькал на столе. В нерабочее время мне редко кто звонит, так что я сразу поняла, кому принадлежит незнакомый номер, показавшийся на экране.

— Привет, — сказала трубка. — Я закончил. Можешь приехать и забрать. Лучше сегодня, завтра я с утра уеду из города.

— Привет! — мне совершенно не удалось скрыть радость в голосе. Всю эту неделю я жила в волнительном ожидании. — Прямо сейчас приехать?

— Ну да. Танцора своего прихвати только, — и отключился.

Я собралась за пять минут.

Не пытаясь больше выглядеть прилично, натянула привычные рваные джинсы, старый вязаный свитер и под него любимую майку. Шена, который холода, конечно же, не боялся, но казался мне слишком хрупким, я посадила во внутренний карман куртки.

Эта неделя оказалась для нас с ним не самой простой. Мне нужно было работать — как обычно много, нервно, вовлечено — а я думала только про 'своего танцора' да его старшего друга в драконьих доспехах.

Когда Шен узнал, что Зар теперь тоже в нашем мире, он даже вымолвить ничего не смог в первые минуты. Только смотрел на меня с таким отчаянием, что мне захотелось исчезнуть. Но разве могла я скрыть от него это?

Странным казалось только то, что они не увидели друг друа у Стефана в мастерской. Ведь Шен появился у меня всего несколько дней назад, а значит, прежде он так и жил где-нибудь на соседней полке со своим белым дружком.

Я решила, что обязательно спрошу об этом у художника при встрече. А до этого надо было собрать волю в кулак и вернуться в свою обычную жизнь.

Так и получилось, что днем я ругалась с менеджерами нашей компании на тему тупых заказчиков и из еще более тупых требований к дизайну, а по ночам проваливалась в зеленый тенистый мир леса Зиен, где меня неизменно ждал загадочный Шен Ри в одеянии из длинных распущенных волос.

Не знаю почему, но наши встречи не продолжались долго… Может быть, таков закон сновидений. Однако поутру я всегда очень отчетливо помнила каждое произнесенное слово, каждый взгляд и жест.

Я обещала узнать про Зара все, что смогу.

Но как?

Если исходить из имеющегося опыта, мне нужно будет на всю ночь остаться рядом с этим молчаливым драконом…

С мыслями о нем я пришла к Стефану.

Как и в первый раз испытала непонятное минутное замешательство перед широкой дверью с кругляшами звонков. Но на сей раз справилась с ним довольно быстро.

Стефан открыл не сразу, словно был чем-то очень занят. После того, как я нерешительно надавила на черную блестящую кнопку, прошло не меньше пары минут.

Все те же острые темные глаза, худое длинное лицо, черный свитер.

И кисточка в руке.

— Привет, Ярослава. Заходи, — он посторонился, давая мне проскользнуть внутрь. — Ты быстро. Я не успел закончить.

В своей комнате он, как и в прошлый раз, усадил меня за стол и попросил подождать немного, а сам вернулся к мольберту, на котором стояла незаконченная картина. Я с интересом смотрела, как легко длинная кисть касается темного, влажно поблескивающего холста, как ловко смешиваются цвета на палитре, как полотно на глазах преображается, приобретая все новые черты.

Стефан писал ночь. Приземистые деревянные домики на дальнем берегу широкого озера, над которым всходит луна. Шаткий деревянный причал, теплые огни окон, лунная рябь на воде…

Красиво.

Он работал быстро и легко, будто не наносил краску на холст, а, проводя кистью по полотну, высвобождал уже существующие детали.

Прежде мне никогда не приходилось видеть художника за работой. И я даже не подозревала что наблюдать это действо так интересно.

Но вот, наконец, кисть отложена в сторону, палитра убрана в ящик, и Стефан стоит у любимого окна, пуская в форточку длинные струи сизого ароматного дыма.

— Извини, — сказал он и улыбнулся краешками губ. — Увлекся. Хочется уже закончить эту работу. Давно стоит, просится, но я все ждал, пока отлежится…

— Да ничего, мне понравилось смотреть, — я тоже позволила себе улыбку.

— Танцора принесла?

— Конечно…

Докурив, Стефан кивнул мне на стол.

— Клади его туда, — а сам подошел к другому окну и взял с подоконника небольшую коробку. — Вот, — сообщил он с плохо скрытым удовольствием в голосе: — Тут ему приданное. Все, как положено. Как и должно было быть.