Болтливые куклы

Кочешкова Елена А.

— Сам знаю… — огрызнулся Хекки, не глядя на своего собеседника. Зар был старше его на семь лет, а это слишком много для того, чтобы между двумя мальчишками могла возникнуть настоящая дружба. И все же, спустя столько ночей проведенных под одной крышей, они оба знали, что прочно связаны друг с другом.

Шен связал их.

Чтобы теперь бросить.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Зар. И, чуть наклонившись, заглянул в глаза Хекки. Прежде тому никогда не доводилось видеть лицо Белого Змея столь близко. С удивлением он понял, что Зар вовсе не такой взрослый, каким кажется на первый взгляд. И не такой уж холодный.

Обычный.

Немного

уставший.

Очень грустный…

— Ну и что? — спросил Хекки, стряхивая непрошенную каплю с щеки.

— А то, что на этом жизнь не кончается, — Зар присел на невысокую скамью у дальней стены опустевшего зала и жестом указал Хекки на место рядом с собой. Тот нехотя послушался и опустился на жесткое деревянное сиденье. — Шен ведь не в другой мир уходит, он будет рядом. Мы сможем видеть его иногда. А потом… рано или поздно, но придет день, когда ты тоже покинешь школу и станешь одним из танцоров театра. И если будешь стараться, как прежде, это не займет много времени.

Хекки еле слышно шмыгнул.

— Много… — сказал он. Ему даже один год казался вечностью.

Зар вдруг улыбнулся. Это было такое редкое зрелище, что Хекки еле скрыл удивление.

— Ты и не заметишь, как пролетит время. Уверен, мастер Хо не позволит тебе долго сидеть в учениках. Главное не падай больше с таким грохотом.

Легко сказать! Чтобы не упасть, разучивая 'полет ласточки', нужно очень постараться. И самое главное — как следует сосредоточиться. А для этого нужно избавиться от всех лишних мыслей в голове. Зар знал, о чем говорил, когда советовал сосредоточиться на занятиях… Это и в самом деле помогло Хекки забыть на какое-то время о расставании с другом. Впрочем нет… не забыть — просто перестать бесконечно горевать об уходящем в прошлое отрезке жизни. Ему так же очень помог совет отодвинуть на время мысли о себе и подумать о том, что чувствует сам Шен на пороге сложного испытания.

Хекки честно подумал. И ему стало не по себе.

В один миг краткое прозрение позволило сыну табачника ощутить себя на месте Шена и в полной мере осознать, как это нелегко — уходить в неизвестность, оставляя за спиной друзей и привычную жизнь.

После этого приступов саможаления ощутимо поубавилось, и ко дню испытания Шен Ри Хекки уже совсем успокоился. Незаметно для него самого, мир снова стал вполне гармоничным и пригодным для радостного существования.

Разумеется, Шен прошел экзамен с первой попытки. В отличие от Зара, он не встретил на своем пути никаких препятствий.

А Хекки даже не успел толком проститься с другом — кажется только что был рядом, делился рисовыми шариками за завтраком, и вот уже застыл на пороге трапезной… Молча простился одним взглядом.

Хекки так разволновался, что даже не смог доесть остаток риса в тарелке, чего за ним никогда не водилось. И, когда узнал об успешном завершении испытания, от радости аж подпрыгнул несколько раз. Пока никто не видел.

А потом радость схлынула, и началась обычная жизнь.

Но Зар был прав, когда говорил, что Шен обязательно найдет время для возвращения к друзьям. Луна еще не успела совершить свой полный цикл превращений, когда он снова появился в танцорской школе. На первый взгляд точно такой же, каким и уходил… Вот только что-то в глубине души шептало: нет, другой… Будто немного повзрослел за минувшие дни.

Настоящая разница почувствовалась, когда они остались наедине, укрывшись в саду, и Шен начал спрашивать, как дела и что хорошего происходит. Тут Хекки сразу растерялся: его мелкие детские победы больше не казались ему чем-то значимым на фоне достижений старшего друга. Какой смысл говорить про будни? Про то, что раньше было фоном для них обоих, а теперь осталось существовать только в мире Хекки…

И Шен словно бы понял это. Но он понял, также, и другое: больше необходимости давить из себя какой-то связный рассказ, Хекки боялся слушать истории о жизни в театре, среди взрослых актеров… Ему было слишком завидно, и мучительно хотелось поскорее стать таким же взрослым, опытным и нужным.

Неудивительно, что в ту, первую после экзамена встречу, они просто лежали в траве, и Шен рассказывал младшему очередную свою красивую сказку о лесных духах, луне и волшебстве. А Хекки слушал все эти выдумки с благодарностью и был счастлив просто знать, что самый близкий человек — вот он, рядом. Можно даже почувствовать, как мерно движется его плечо в такт дыханию. И увидеть, как солнечные блики прячутся в его темных волосах.

Потом, конечно, стало полегче. Да и не так часто Шен находил время, чтобы навестить друзей. Перерывы между его визитами были достаточно длинными, и за это время Хекки успевал нажить себе приключений, о которых стоило рассказать. Чаще, конечно, это были такие фокусы, которыми не стоило хвастать в присутствии старших… Но ведь что сделано — то уже сделано. Поздно читать морали.

Шен их и не читал — только смотрел на Хекки с упреком и каждый раз очень просил не делать больших глупостей.

Но больших Хекки и не делал. Так… по мелочи развлекался. Воровал у служителей храма сандалии (просто так, ради смеха), забирался ночью на храмовую крышу и пугал юных послушников из северной части храма, подговаривал мальчиков из школы на разные шалости и, конечно же, время от времени совершал набеги к алтарям, чтобы досыта полакомиться какими-нибудь сладостями.

А наказания он не боялся. Был уверен, что никто не сумеет поймать его, уличить или выследить.

Кроме Зара. Труднее всего было ускользнуть именно от этого белого зануды.

Почему-то после ухода Шена несносный демон решил взять на себя ответственность за благополучие Хекки. И имел совершенно особое представление о том, что для этого нужно делать. В частности, он довольно часто успевал предугадать, на какую шалость сподобится младший. И очень спокойно, быстро и тихо нарушить все планы Хекки. Да еще и отчитать как следует…

С другой стороны — если уж удавалось оставить в неведении даже Зара, значит, задумка была действительно хороша! А если нет… то и жалеть не о чем.

Хекки совершенно не мог жить в скучном обыденном мире.

Он дурачился не потому, что хотел кому-то испортить настроение, скорее того требовала его лукавая натура.

Совершенно свободно и без натуги Хекки мог превратить любое занятие в балаган. Для этого достаточно было перестать относиться ко всему серьезно. Вместо обычных плавных и красивых движений начать делать смешные и нелепые. Собирать лицо в дурацкие рожицы. Или изображать из себя неумеху.

Хекки обожал слушать, как смеются остальные мальчишки. Даже серьезный Зар иногда улыбался, глядя на эти кривляния. Мастер Хо, правда, не одобрял 'неуместное' веселье во время своих уроков, и потому приходилось выбирать момент, когда наставник бывал в хорошем настроении. А как-то раз мастер даже попросил повторить серию смешных и рваных движений, которые Хекки изобразил в конце долгого и трудного занятия.