Болтливый мертвец
Шрифт:
— Да знаю, знаю, — буркнул я.
Я прилагал все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы успокоиться, и у меня, хвала Магистрам, понемногу получалось.
Шурф еще довольно долго рассказывал мрачной, как туча, Ули о том, как ловко злодей Маркуло управлял действиями бабушки и несчастных «кузенов», которые и без ворожбы боялись его как огня. С «поэтом» Йохтумаппом у него вообще разговор был короткий: «Не сделаешь, как я велю, срублю твое любимое дерево!» А на таких условиях парень был готов не только вырастить в наших спальнях ядовитые кусты. Он, я думаю, и в пеший поход на битву с Завоевателем Арвароха отправился бы беспрекословно. Этот
— Да, чуть было не упустил еще одну интересную деталь, — добавил Лонли-Локли, когда наша беседа уже близилась к концу.
Ночь за окном постепенно уступала свои права бледным предрассветным сумеркам, а мы с Ули затеяли своего рода состязание: кто глубже зевнет.
— Знаешь ли ты, девочка, что твое решение не рассказывать мне о том, что на самом деле случилось с Урмаго…
— Я уже и сама поняла, — перебила его Ули. — Тоже проделки Маркуло, да?
— Разумеется. Сам-то он действительно не знал, куда подевался Урмаго, и добросовестно объехал всех соседей в округе, разыскивая его — отчасти потому, что ему было положено проявлять признаки беспокойства, а отчасти потому, что растерялся: как это — младший брат пропал накануне дележки наследства, и не по его вине?! К тому же не было никаких гарантий, что Урмаго не вернется… И когда я сообщил, что намерен разыскать Урмаго, Маркуло запаниковал. Страх обострил его интуицию — так, кстати, часто бывает, — и он вдруг почувствовал, что ты как-то причастна к этому делу. Вот и принял меры, чтобы твой рот оставался на замке — на всякий случай. Мне кажется, больше всего на свете Маркуло боялся, что мы и вправду разыщем вашу пропажу: тогда ему пришлось бы собственноручно убивать какого-никакого, а все-таки брата…
— Да уж, — хмуро сказала Ули. — Это было странное ощущение: несколько раз я собиралась сказать вам правду — не потому, что действительно надеялась на вашу помощь, но утопающий хватается за любую соломинку, верно? И всякий раз, когда я открывала рот, на меня накатывала такая волна неприязни к вам обоим, что… Словом, даже одним воздухом с вами дышать было противно!
— Ну да, нечто в таком роде я и имел в виду, — согласился Шурф. И обернулся ко мне: — Пошли спать, Макс. Все мы уже порядком устали, а закончить разговор можно и завтра. Надеюсь, и сам господин Урмаго будет в состоянии принять в нем участие.
— Интересно, а жену свою ко мне тоже Маркуло присылал? — весело спросил я, с некоторым сожалением покидая уютное кресло. — Еще одно покушение? Она должна была э-э-э… зацеловать меня до смерти, так, что ли?
— Вполне возможно, — равнодушно пожал плечами мой друг.
— А что, Мичи к тебе приставала? — рассмеялась Ули. — Знаешь, сэр Макс, я думаю, что в данном случае Маркуло ни при чем. Она ко всем мужчинам пристает, глупышка. Однажды Маркуло ее даже с Пурехом застукал!
На этой оптимистической ноте мы и расстались, пожелав друг другу хорошей ночи.
— Сегодня можем спать одновременно, я правильно понимаю ситуацию? — с надеждой спросил я, когда мы добрались до своего домика. — Или все-таки лучше перестраховаться?
— Ну, хороший сторож никогда не помешает, — авторитетно заметил Лонли-Локли. — Впрочем, сегодня с обязанностями охранников вполне справятся эти господа, — и он указал на двух совершенно довольных жизнью собак: моего Друппи и говоруна Дримарондо.
Черт, а я-то почти забыл об их существовании за этот бесконечно долгий день, начавшийся с котла яда, поданного на завтрак…
— Нас сегодня хорошо кормили, — гордо сообщил мне Дримарондо. — Как только твой друг посадил Маркуло в подвал, бабушка Фуа тут же вынесла много мяса из кухни.
— Ну вот видишь, жизнь налаживается, — улыбнулся я.
Расходиться по спальням мы все-таки не стали: мало ли что взбредет в голову тому же Йохтумаппу! А вдруг он решил, что теперь должен проделывать свой фокус с ядовитыми кустами каждую ночь… И вообще, осторожность еще никогда никому не вредила.
Так что из одной огромной груды одеял мы быстренько соорудили две горки поменьше. Нырнув туда, я обнаружил, что жизнь еще прекраснее, чем казалось до сих пор.
И все-таки, прежде чем заснуть, я задал Шурфу еще один вопрос, последний на сегодня:
— Скажи, а откуда ты все это узнал?
— Что именно? — сонно переспросил он.
— Ну, все, — растерянно объяснил я. — Про Маркуло, например. Как он приучил Пуреха к пьянству, как старый Хурумха по его милости не мог написать завещание, как он насылал на нас мои детские страхи и про остальные подвиги этого гения… И еще ты говорил, что уже собирался отправиться в башню, поскольку выяснил, что Урмаго где-то там…
— Грешные Магистры, Макс, все так просто! — зевнул он. — Я хорошенько расспросил всех обитателей этого дома, как и собирался с самого начала. Сравнил их рассказы, подумал, сделал соответствующие выводы… Между прочим, этот маленький старик по имени Тухта всегда знал, что Урмаго и Ули используют башню для ворожбы. И, кстати, видел, как они поднимались туда накануне его исчезновения. Было бы странно, если бы я не сделал соответствующие выводы… А что касается Маркуло, он, как я тебе уже сказал, очень глуп, и это не пустое оскорбление побежденного противника, а констатация факта. Этот человек никогда не умел по-настоящему прятать концы в воду. Просто его родственники не отличаются аналитическим умом, вот и все…
— Знаешь, я даже не это имел в виду, — вздохнул я. — Мне вот что интересно: как ты заставил их говорить правду?
— А, ну это оказалось еще проще, — отмахнулся Шурф. — Я выяснил, что достаточно строго смотреть в глаза своему собеседнику, чтобы у того пропала охота меня обманывать…
— Так просто? — изумился я. Потом представил себе, как должен выглядеть со стороны «строгий» Шурф Лонли-Локли, и тихо рассмеялся. — Да уж, вообще-то ребят можно понять!
— Кстати, прежде я не знал, что могу заставить людей говорить правду, не пуская в ход ни магические приемы, ни даже свой авторитет профессионального убийцы, — удовлетворенно отметил мой друг. — Так что, можно сказать, я действительно не без пользы провел время в этом доме. Да и ты тоже, насколько я понимаю, — снисходительно добавил он.
— Да уж, — вздохнул я.
Лонли-Локли не ответил. Кажется, он уже спал, и я с удовольствием последовал его примеру.
Когда я проснулся, комната была насквозь пронизана солнечными лучами, в которых плясали тысячи пылинок — хорошо, что Шурфа не было в комнате, он бы наверняка был шокирован их численностью! Я подумал, что он отправился на последний тур переговоров с Кутыками, и расплылся в счастливой улыбке, когда понял, что мне не обязательно включаться в этот процесс.