Бомарше(Beaumarchais)
Шрифт:
В комитет были избраны инициатор этого предприятия, Бомарше, академики – Сорен и Мармонтель, а также потенциальный академик и признанный авторитет Седен.
Комитет подготовил декларацию о независимости драматических авторов от «Комеди Франсез».
Нет никаких сомнений в том, что мятежные писатели находились под сильным впечатлением от борьбы американских колонистов за свои права, их собственная борьба имела те же цели. Как показало будущее, победить англичан было гораздо проще, чем пайщиков «Комеди Франсез». Последние немедленно сплотились и, призвав на помощь команду из четырех или пяти адвокатов во главе
Драматурги же с трудом находили друг с другом общий язык, поэтому их союз, вдохновляемый Бомарше, не имел ни достаточной силы, ни достаточной сплоченности, чтобы выиграть процесс.
В то время как собратья Бомарше по перу готовы были использовать его способности в своих интересах, сам Пьер Огюстен не мог рассчитывать на чью бы то ни было помощь в своей борьбе. В глаза коллеги уверяли его, что целиком и полностью доверяют ему, а за его спиной некоторые из них распускали слухи, что он ловко пользуется своим положением и при первом же удобном случае предаст их, если сочтет, что ему выгоднее встать на сторону актеров.
Седен, будучи по натуре глубоко порядочным человеком, рассказал Бомарше об этих кознях, и тот вынужден был признать, что из всех встреченных им на жизненном пути врагов, а было их немало, самыми жестокими были так называемые друзья-литераторы.
Тем не менее он не бросил этого дела и после трех лет судебных разбирательств добился компромиссного решения, которое, впрочем, не в полной мере удовлетворило его. Но он был не из тех, кто отказывается от борьбы, он исподволь продолжал ее и спустя много лет довел до победного конца.
Глава 34СЕДИНА В БОРОДУ, БЕС В РЕБРО (1777–1778)
Кипучая деятельность Бомарше, происходившая на виду у широкой публики, не мешала ему переживать бурю за бурей в личной жизни. Как справедливо заметил Сент-Бёв в своем исследовании, посвященном Бомарше, душой этого талантливого писателя владели два бога: Плутос, наделяющий людей богатством, и известный под именем Приапа бог плодородия и плодовитости.
Первые биографы Бомарше стыдливо обходили молчанием эту важнейшую сторону его жизни, а между тем невозможно по-настоящему оценить этого человека, не зная, что до конца своих дней он был одержим любовной лихорадкой, никогда не дававшей ему покоя. Два его первых брака еще удерживали его в рамках супружеской верности, но оба они длились совсем недолго, зато известность, пришедшая к нему в зрелые годы, открыла перед Бомарше массу возможностей, которые он никогда не упускал.
Когда на следующий день после тяжкого испытания, выпавшего на долю Бомарше, нежнейшая Тереза де Виллермавлаз пришла к нему, чтобы принести в дар свою девственность, казалось, самым разумным было бы сразу же жениться на этой влюбленной в него женщине, проявившей столько мужества и добродетели. Но Бомарше не оценил по достоинству ее качеств, для него это был лишь очередной эпизод в длинном списке его побед; правда, он старался не афишировать их связь, найдя для Терезы, которую называл г-жой де Виллер, должность секретаря в его компании, занимавшейся поставками в Америку. Этот статус позволял молодой женщине официально жить в доме Бомарше. Она оказалась не только великолепным секретарем, обладающим редкостной деловой хваткой, но и прекрасной
Так почему он сразу же не дал свое имя этой очаровательной барышне, которая, родив ему 5 января 1777 года дочь, названную Евгенией, обеспечила продолжение его рода? Почему Терезе пришлось ждать долгих девять лет, прежде чем стать законной супругой Пьера Огюстена?
Это длительное ожидание, свидетельствующее о скромности и самоотверженности г-жи де Виллермавлаз, отнюдь не делало чести Бомарше. Порыв юной красавицы, ставшей любовницей знаменитого человека, конечно же, заслуживал ответной благодарности, но Бомарше самым бессовестным образом изменял той, кто пожертвовала ради него своей репутацией.
Одолеваемый, несмотря на зрелый возраст, постоянным любовным томлением, Пьер Огюстен попался в сети известной авантюристки г-жи де Годвиль. Он познакомился с ней в Лондоне в один из своих наездов туда, а позже она сама разыскала его в Париже.
Это произошло в конце 1776-го или в начале 1777 года. Беременность Терезы, видимо, досаждала Бомарше в эти суматошные дни, когда он одновременно занимался решением международных проблем и добивался своей реабилитации. За несколько дней до окончательной реабилитации Бомарше пригласили в Тампль к его другу принцу де Конти, который был серьезно болен.
«Мне уже не выкарабкаться, – сказал умирающий, – мой организм истощен войнами, вином и сластолюбием.
– Что касается войны, – ответил Бомарше, – то принц Евгений участвовал в двадцать одной военной кампании и умер в возрасте семидесяти восьми лет. Что касается вина, то маркиз де Бранкас выпивал по шесть бутылок шампанского в день и умер в восемьдесят лет.
– Да, но последнее… – проговорил принц.
– А ваша мать?.. – спросил Бомарше (принцесса умерла в семьдесят девять лет).
– Ты прав, – ответил Конти, – у меня еще есть шанс встать на ноги».
Для выздоровления принца этого шутливого диалога оказалось недостаточно. Тот, кого Людовик XV прочил в 1749 году на польский трон, знаменитый представитель младшей ветви рода Конде и вдохновитель «Секрета короля», всю свою жизнь занимал непримиримую позицию по отношению к церкви, будучи даже не деистом, а настоящим атеистом. На пороге смерти люди отбрасывают свою гордыню и склоняют голову перед Всевышним, ведь совсем скоро им придется держать перед ним ответ за все содеянное. Примером тому служит Людовик XV: умирая от оспы, он отправил в изгнание г-жу Дюбарри, покаялся в грехах и попросил у всех прощения за свое неправедное поведение. То ли больший гордец, то ли больший скептик, чем сам король, Конти, несмотря на то что смерть уже стучалась в двери его спальни, продолжал упорствовать в своем нежелании принять из рук церкви последнее причастие.
Вероятнее всего, Бомарше был удивлен тем, что семья умирающего именно на него возложила миссию уговорить Конти допустить к себе священника. По словам Гюдена, Бомарше «умел не только весело рассказывать фривольные анекдоты, но и, когда надо, с полной серьезностью решать важные проблемы». Итак, он согласился взять на себя эту миссию, столь мало подходившую ему, но Бог рассудил по-своему! «Я слишком поздно приступил к выполнению данного мне скорбного поручения, – писал он Верженну. – Принц де Конти умер за час до моего прихода. Я не могу выразить свое горе, оно безмерно».