Бомба для Аль-Джазиры
Шрифт:
Ход его мыслей нарушил референт. Игорь вошел без стука, внес в кабинет небольшой поднос с бутербродами.
Он поставил его на журнальный столик, обернулся к начальнику и заявил попросту, поскольку никого больше здесь не было:
– Шеф, извини, что отрываю от важного дела.
– Что?
– встрепенулся Антонов.
– Есть какие нибудь новости?
– Как насчет покушать?
– Помощник неодобрительно покачал головой.
– Ты ведь со вчерашнего вечера ничего не ел. Это нехорошо! А новостей пока никаких нет.
– Спасибо,
– Может, отправить охранника в кафе?
Антонов на короткое время задумался. Во всем этом трехэтажном здании сейчас, считая его самого, находились семь человек. Ночью он вызвал в офис трех сотрудников.
Одному из них было поручено в постоянном режиме отслеживать все почтовые ящики Козаковой, пароли к которым имелись. Еще он просматривал все, в том числе и спам, что приходило на корпоративные адреса двух фондов и тех фирм, которые замыкались на Антонова и его команду.
Еще двое, сменяя друг друга каждый час, мониторили видеохостинг "Аль Джазира Аль Хамра Ком". Ту самую электронную страницу данного сайта, на которой велась онлайн трансляция неких событий, происходивших в столице Катара поздним вечером минувших суток. Она шла именно до определенного момента. Одновременно со взрывом, грохнувшим в подземном гараже отеля, прекратилась работа всех камер.
– Да, пожалуй, - задумчиво сказал Виктор Михайлович.
– Неизвестно, сколько мы еще тут пробудем. Людей надо накормить горячим.
Зеленский, на голове у которого была закреплена гарнитура с микрофоном, переключил переговорник. Он хотел вызвать на связь охранника, дежурящего внизу, и дать ему соответствующее ценное указание, но сказать что либо не успел.
По интеркому, а также в микродинамике, вставленном в его ушную раковину, прозвучал доклад:
– Внимание! На хостинге появилось изображение! Пошла онлайн трансляция!
Антонов перекоммутировал мышкой изображение на панели. Вместо студийного интерьера "Аль Джазиры" с бегущей строкой на арабском языке на плоском экране появилась картинка, уже знакомая Виктору Михайловичу и его помощнику, тот самый черный квадрат. На протяжении долгих восемнадцати часов он оставался таковым. Теперь же на нем появился значок онлайн трансляции, на который не преминул кликнуть Антонов.
В открывшемся окне появилось изображение.
Антонов привстал с кресла и напряженно вглядывался в него. Игорь быстро переместился от дверей к противоположной стене и замер неподалеку от стола, так, чтобы видеть картинку, открывшуюся на огромном плазменном экране.
В кадре оказался песчаный пляж, залитый косыми янтарными лучами предвечернего солнца. Вернее сказать, фрагмент пляжа, ровный, словно проутюженный или приглаженный катком песчаный покров, на который медленно, лениво накатывали волны залива.
Этот пейзаж был как бы вставлен в рамку. С правой стороны изображение ограничивала серая бетонная стена высотой в два человеческих роста. Слева стоял ряд пальм, высаженных в кадки, а также какие то тропические кустарники. За ними виднелась строительная сетка, натянутая на штангах, вкопанных
В этих то границах и лежал песчаный пляж с пластиковыми креслами и шезлонгами, расставленными там и сям. Изображение заметно подрагивало. Снимали, похоже, с рук.
Оператор чуть приподнял камеру. Теперь можно было разглядеть и водную гладь. На разной дистанции от берега, но не ближе трех четырех кабельтовых, прибрежные воды Персидского залива бороздили либо покачивались на них различные плавсредства. Здесь были небольшие катера, прогулочные парусные шхуны, палубы которых устилали ковры и подушки, с открытыми взору гальюнами в скошенной к воде кормовой части, разномастные яхты, парусные и моторные.
Чуть дальше, в нескольких милях от берега, виднелся большой современный пассажирский лайнер, совершавший, по видимому, заход в столицу Катара. Расходясь с ним левым бортом, в порт для крупнотоннажных кораблей следовал контейнеровоз, нагруженный разноцветными сорокафутовыми коробками.
Антонов облизнул пересохшие губы и осведомился:
– Что скажешь, Игорь?
Тот отключил переговорник, чтобы его слова не вышли за пределы кабинета, и лишь потом ответил:
– Это Доха, шеф! Пляж отеля "Марриотт". Вот только этой бетонной стены до вчерашнего дня там не было.
– Ты уверен в том, что это именно частный пляж отеля, теперь уже известного нам?
– Я этим пейзажем в разных ракурсах любовался весь сегодняшний день. Правда, отсматривал ролики в записи, потому что в онлайне из Дохи сейчас ничего не показывают.
– Ни одной трансляции в сети за весь сегодняшний день?
– Все круглосуточные телекамеры поблизости от отеля отключены. По прежнему поступает изображение с тех, которые установлены в музее "Айламик арт" и кое где на набережной, но в их поле зрения "Марриотт" не попадает.
– Хм... Что находится за этой стеной?
– За той, что справа от нас? Из бетонных панелей?
– Игорь присмотрелся к подрагивающей картинке.
– Надо же, быстро эту декоративную стену соорудили. Яхтенный пирс, должно быть. Да, точно! Кстати, до вчерашнего вечера проход к причалам с яхтами от гостиницы был свободен.
Хозяин кабинета хотел задать уточняющий вопрос, но звук зуммера, раздавшийся в кабинете, помешал ему это сделать.
Не отрывая глаз от экрана, где пока ничего особенного не происходило, Антонов снял трубку одного из трех стационарных телефонов закрытой связи, имеющихся в кабинете.
– Абонент один восемь два восемь. Слушаю!
– Соединяю с абонентом три шесть ноль, - произнес дежурный оператор.
– Мне выйти?
– негромко спросил Зеленский.
– Останься!
В трубке щелкнуло, после чего прозвучал голос сотрудника управления 12 бис ГРУ ГШ (информационные технологии, информационная война):
– Добрый день! Вы оставили заявку с инструкцией на случай контакта с абонентом Аноним. Заявка все еще актуальна?
– Да, подтверждаю.
– Абонент пытается в данный момент дозвониться на тот номер, который вы сообщили. Какие будут указания?