Бомж детектив
Шрифт:
Подошел к ближайшему ларьку и попросил милую девушку продавщицу:
– Чипсы «Лэйс», пожалуйста.
– Вам какие?
– А какие есть?
– Много разных.
Настолько большой ассортимент, что все не перечислишь? Все может быть. Девушка симпатичная, а я тут со своей небритой рожей ее учить собрался.
– С солью, пожалуйста. – Вежливо и мило улыбаясь, попросил я.
– А с солью нет.
– Эм-м. Ну, тогда со сметаной и луком.
Продавщица исчезла, хотя затеряться в небольшом ларьке было практически негде.
– Таких тоже нет.
– С беконом есть?
– Кончились.
Я уже начинал раздражаться, хотя на девушек редко серчаю, так как это себе дороже. Визг, писк, слезы и, в конце концов, все равно сам оказываешься виноват.
– Ладно, давайте любые.
С тяжелым вздохом это милое создание опять исчезает надолго в недрах ларька. Наконец передо мной вырастает горка из нескольких пакетиков.
– С солью подойдёт?
– Давайте!
Что еще можно сказать? Играли бы мы в шахматы, думаю, была бы зафиксирована ничья. Но внимательно осмотрев продукцию, выложенную в витрине ларька, понял, что со стопроцентной уверенностью, проиграл бы битву разумов. Дело в том, что я увидел фонарик, с рекламной бумажкой: «Новый вечный фонарик в поход. Светит более получаса. Гарантия!". Лично я не могу себе представить вечность, которая длится полчаса.
Моя милиция меня бережет
Дядюшка заметил меня и, поманив пальцем, повел в сторону лестницы на платформу. Поднявшись, мы присели на скамью, и он подал мне конверт. Я вскрыл его и достал оттуда два листа бумаги: «Здорово дружище! Послушал я о твоем житье, и даже слезу у меня прошибло! Но как понимаю, ты уже пообтерся в среде бомжей, даже прозвище тебе дали неплохое. Ребро – это звучит. Это не какой-то там Сопля или Сморчок. Уважаю братишка!
Я думаю, что ты выиграешь наше пари, но еще не вечер! Не переживай, я действительно рад за твои «успехи».
Теперь читай мой отчет.
Твоя Мирабелла меня просто потрясла. Ты почему ее раньше до дела не допускал? У нее же волчья хватка капиталиста, я по сравнению с ней мелкий волчонок.
Дела твои она ведет блестяще, никому спуску не дает. Гоняет всех жестко, но палку не перегибает. Молодец, одним словом. Я в отношении нее был глубоко не прав, каюсь, каюсь, виноват.
Что касается Эдика. Мальчик скользкий, согласен, но дело свое знает, тут ты был прав.
Так что дружище бомжуй и дальше, в голову плохие мысли не бери, все идет нормально.
Жму твою грязную и вонючую руку, и желаю держаться торчком. Твой друг, товарищ и почти брат Петр.
Р.S. Побежал мыть руку, что-то от тебя подцепил».
Я заулыбался. Как был Петька балаболкой по жизни, так им и остался. Он и в своем офисе старался поддерживать хорошую, добрую атмосферу. Над дверью в свой кабинет Петр повесил объявление: «Господа и товарищи работники! Ваш долг уважать своего начальника! Даже, если вы считаете, что он дурак. Ему тяжелее, чем вам. Вы видите каждый день перед собой только одного придурка (в моем лице), а он – целую группу!». Я лично на двери своего кабинета ничего не вывешивал. Мне вполне хватало того, что у секретаря на столе стояла табличка «Степень заслуженности работника определяется длительностью прощаемых ему опозданий».
На душе потеплело, слава Всевышнему, дома все в порядке, Мирка молодец. И погода хорошая, и Дядюшка рядом мило улыбается. Все отлично!
Я блаженно посмотрел по сторонам.
– Сержант Миленький. Ваши документы!
Из благостного состояния меня вывел утробный голос незаметно подошедшего милиционера. И сразу заходящее солнце зашло за тучку, начал накрапывать дождик и радостное ощущение мира убегало из груди большими скачками.
– Добрый вечер товарищ сержант. У меня нет с собой документов.
– Пройдемте гражданин.
Сержант схватил меня за рукав и сильно дернул.
Я обиделся. Что за привычка у служителей закона дергать за рукава. Этак и рукав можно оторвать. Видимо блаженное состояние не до конца меня покинуло, поэтому я сразу не оценил масштабы возникшей угрозы.
Бац! Колено левой ноги пронзила жуткая боль. Я инстинктивно согнулся и получил еще один удар в ухо уже кулаком.
– За что бьешь, начальник! – Возопил я, соскакивая со скамейки и отбегая в сторону.
– Сам пойдешь или помочь? – Совершенно равнодушно спросил работник службы правопорядка.
Получать болезненные удары больше не хотелось и я прихрамывая, пошел за сержантом. В паре шагов за нами, молча, шел Дядюшка, так и не проронивший за все время ни слова.
Мы пришли в милицейский приемник на вокзале, где миловидная девушка лейтенант о чем-то спрашивала сидящего напротив нее бомжа Чуба.
Тот обернулся и, увидев вошедших, ткнул в меня пальцем и воскликнул:
– Вот этот там был до меня. Точно, его я видел!
Лейтенант подняла на меня глаза, очаровательно улыбнулась и показала рукой на стоящий у стенки стул. Я проковылял до стула и с облегчением присел, вытянув левую ногу, которая при малейшем сгибе в колене посылала по нервам толчки боли.
Девушка посмотрела на сержанта, кивнула ему, и тот вышел. Все так же молча, она перевела взгляд на стоящего в углу Дядюшку и удивленно изогнула бровь. Дядюшка также молчаливо улыбнулся ей и слегка кивнул. Эта молчаливая пантомима была прервана визгливым голосом Чуба:
– Гражданин следователь, я-то, могу идти?
Лейтенант подняла свои красиво подведенные глаза к потолку, поизучала трещины на нем, видимо раздумывая о давности побелки и наконец опустив взор на Чуба, все так же молча, кивнула головой.
Чуб, кланяясь на каждом шагу, спиной прошмыгнул за дверь.
Я был занят более важным для меня в данный момент делом, массировал больное колено, поэтому не заметил, что девушка уже довольно долго смотрит на меня.
– Болит колено. – Констатировала она.