Бонусы и Эпилоги Монти Джей
Шрифт:
– Не торопись. Мы можем поговорить, когда ты закончишь.
Я почти ненавижу то, как тает все мое раздражение. Как легко я прогибаюсь под него, но так чертовски трудно стоять твердо, когда он мягкий. Поэтому вместо того, чтобы слушать крик своего сердца и броситься к нему, чтобы обхватить его тело и никогда не отпускать, я продолжаю работать.
Еще двадцать минут я хожу вокруг и осматриваю другие грядки на предмет личинок и яиц, и Тэтчер следует за мной по пятам. Упорно держит зонтик над головой, защищая меня от дождя. Даже когда вдалеке раздаются раскаты грома, и
Мои желтые дождевые ботинки скрипят по полу, когда я вхожу в теплицу и ставлю ящик с яйцами на рабочий стол. Мои голые колени покрыты грязью, а руки испачканы землей. Непрактично было надевать для этого дела платье, но сегодня мне не хотелось надевать брюки.
– О чем ты хотел поговорить? – хмыкаю я.
У меня перехватывает дыхание, когда я оборачиваюсь и вижу, что он стоит в нескольких дюймах от меня. Каждая линия его тела излучает страдание. Я чувствую боль, исходящую от его кожи, как жар.
Он не хотел обижать меня прошлой ночью, и я ненавижу себя за то, что мое расстройство причинило ему боль. Я хочу облегчить любую боль, а не вызывать ее.
Не говоря ни слова, он делает еще один шаг ко мне и без усилий поднимает меня на рабочий стол, заставляя раздвинуть ноги, чтобы освободить место для его тела. Я не могу удержаться и прижимаюсь к нему, когда его пальцы нежно касаются моей щеки.
– Тэтчер...
– Мне жаль, – шепчет он, наклоняясь и прижимаясь своим лбом к моему. Его большой палец гладит мою нижнюю губу. – Твоя работа не глупая. Защита докторской диссертации не бессмысленна. Я не знаю, какое отношение кузнечики имеют к обезболиванию, но это важно для тебя, и это все, что имеет значение для меня. Ты ведь знаешь это, да?
У меня сжимается грудь, я кладу ладони ему на живот и провожу по рельефным линиям под рубашкой. Я киваю головой в знак согласия, чувствуя, как жар между нами усиливается, когда я притягиваю его ближе, обхватывая ногами. Вкус его кожи остается на моем языке, когда я облизываю его большой палец.
Его слова вырываются наружу, свежие и нетронутые, все те, которые он держал в себе и боялся произнести вслух. Нежные слова, которые принадлежат мне и только мне.
– Я пытаюсь справиться со своими чувствами. Я пытаюсь быть лучше ради тебя. Причины, по которым ты не можешь ездить со мной, веские. Я их понимаю, – его губы касаются моего носа, оставляя легкий поцелуй. – Но я чертовски ненавижу быть вдали от тебя.
Он опускает голову, зарываясь лицом в изгиб моей шеи. Я чувствую его горячее дыхание на своей коже, когда он вдыхает мой запах, меня. Мои руки обвиваются вокруг его шеи, в то время как его ладони обводят изгибы моей талии.
Запрокинув голову, я открываю ему больший доступ, чувствуя, как его нос трется о мою кожу. Его губы скользят по изгибу моего горла, низкий стон срывается с моих собственных губ, когда его язык медленно прокладывает дорожку вверх по моей шее.
Внизу моего живота медленно разгорается жар, смешанный с тоской и вожделением. Неделя без него была тяжелой. Я, черт возьми, просто
Когда он прижимается своими бедрами к моим, давление и трение его члена о мои трусики превращают меня в пламя. Дикое существо, которое отчаянно хочет его, чтобы я могла заполучить любым способом.
– Если бы ты дал мне секунду, я бы сказала, что еду с тобой. Мне просто нужно было предупредить.
Мои пальцы крепче сжимаются вокруг его шеи, притягивая его ближе, а бедра приподнимаются навстречу его движениям. По моему телу словно пробегает электрический ток, все мое существо гудит в унисон с ним.
Время без Тэтчера причиняет физическую боль. Это боль, которая не проходит, пока он не возвращается.
– Я скучал по тебе. Я ненавижу скучать по тебе, и я набросился на тебя вместо того, чтобы сказать тебе об этом. Прости, что причинил тебе боль, – его длинные пальцы хватаются за резинку моих трусиков, и я приподнимаюсь, опираясь на его шею, чтобы он мог медленно стянуть их с моих дрожащих ног.
У нас была вечность, чтобы делать это. Наши души были связаны с самого начала. После смерти мы бы танцевали. В реинкарнации мы бы нашли дорогу обратно друг к другу.
– Так вот почему ты вернулся на три дня раньше? – я игриво прикусываю зубами его шею, в то время как мои руки расстегивают его ремень и молнию. – Чтобы сказать, что ты скучал по мне?
Тэтчер отстраняется, кладет ладонь мне на щеку и наклоняет голову. В его глазах счастье, такое яркое и всепоглощающее, что это почти убивает меня. Счастье, которое я помогла ему приобрести.
– Да, – твердо произносит он, и на губах появляется ухмылка.
Я усмехаюсь, качая головой, отчего несколько темных локонов падают мне на лицо.
Этот гребаный парень.
– Ты потерял деньги?
– Я мог бы потерять их все, Милый Фантом.
Из моего горла вырывается стон, когда он прижимает свой член к моему входу, толкаясь один раз, прежде чем погрузиться в меня полностью. Мои ногти впиваются в вены на его предплечьях, и словно молнии пробегают на его бледной коже. Моя собственная кровь смешивается с его кровью в этих выступающих венах.
– И мне было бы все равно, пока у меня есть это, – он стонет, закрывая глаза, и замирает, не двигаясь, словно наслаждаясь этим моментом. Он похоронен глубоко внутри меня, возвращается домой, как будто это то, чему он всегда принадлежал.
– Я тоже скучала по тебе, – бормочу я, зарываясь пальцами в волосы у него на затылке.
Я дергаю за почти белые пряди, когда он выходит из меня и толкается снова. Тэтч крепко сжимает мои бедра, оставляя на моей бледной коже фиолетовые синяки, на которые я буду давить, просто чтобы вспомнить этот момент.
Стол качается под ним, банки и ручки скатываются на пол теплицы, но он не останавливается, а я ему не позволяю. В наших телах есть дикая потребность, которая зовет друг друга. Близость никогда не бывает достаточной. Я хочу проникнуть под его кожу, в его сердце. Я не верю в бога, но я бы поверила, если бы только он пообещал превратить меня обратно в ребро Тэтчера, когда я умру.