Борьба или бегство
Шрифт:
Когда около полудня мы проснулись, я спросил Надю, видит ли она всё так же эти рисунки.
– Да, конечно, – ответила она.
Весь следующий день я не сводил с неё глаз. А она – вот сюрприз! – снова позволяла целовать себя время от времени. Поездка в Питер оказалась столь переполнена счастьем, что про себя я твёрдо решил: как минимум ради этого уже стоило жить.
* * *Мы с Надей начали встречаться. Подолгу гуляли вместе, мокли под дождями, согревались в кафешках. Понемногу мне стали открываться новые черты её личности.
В Наде
Я не особенно любил зоопарк, как и большинство взрослых людей. Но поход туда с Надей был большим событием.
Условия содержания животных в Московском зоопарке достаточно сильно разнились. По-настоящему больших и просторных вольеров всегда было слишком мало, но именно они интересовали нас в первую очередь. Наде хотелось смотреть на счастливых и здоровых животных, и она легко могла провести час, разглядывая белых медведей или китов. Я уставал, но не подавал вида: нигде больше Надя не выглядела такой счастливой. Её восхищению не было предела. В такие моменты я был счастлив просто от того, что счастлива она.
Подобно тому, как она искренне радовалась счастливым и здоровым животным, страдания их вызывали у неё неподдельную муку. Она с болью отворачивалась от вольера с лисой, считая, что он для неё слишком маленький, и переживала за горных козлов, которым негде было попрыгать. Я старался смягчить ситуацию, указывая на положительные моменты и мягко не соглашаясь с тем, что животным в тех вольерах жилось так уж плохо. Я поступал так независимо от того, что думал на самом деле: мне было важно облегчить переживания Нади, а не выяснить истину. Успехи мои в этом деле были переменными.
Не только зоопарк был источником радости и горя. Надя могла на целый день замкнуться в себе, прочитав новость о жестоком обращении или гибели животных, об экологической катастрофе или браконьерах. Если она видела страдания животного лично – к примеру, на улице – это вызывало ещё большую боль. Она хотела успокоить и приласкать каждую побитую собаку, но не всегда это было возможно – часто животные оказывались испуганными и измученными и старались держаться как можно дальше от людей. Я всеми силами старался оградить Надю от подобных картин. Подмечая нечто подобное, я немедленно занимал её разговором, указывая куда-нибудь в другую сторону, чтобы не дать увидеть того, что видел я.
* * *За первым нашим путешествием вскоре последовало второе – в Украинские Карпаты – невероятной красоты
Надя никогда не жаловалась на трудности. Если ей было тяжело, она просто замыкалась в себе и терпела. Чтобы поддержать её – и в путешествии, и в обычной жизни – я постоянно дарил какие-то мелочи: бутылку свежевыжатого сока, корзинку клубники, шоколадку. Когда я дарил Наде цветы, она буквально обнимала их и потом проводила много минут, просто сидя с ними рядом и любуясь, бережно ухаживала, подрезала кончики и меняла воду.
Нам хотелось разнообразить прогулки по Москве, и я, недолго думая, подарил Наде велосипед. Получилось весьма удачно: теперь мы катались по живописным местам в округе и устраивали пикники.
До меня у Нади был всего один молодой человек, которого она сильно и долго любила. Подробностями она делилась неохотно. Как я понял, для неё начать с кем-то отношения было крайне серьёзным шагом. Я рассказал, как в первые месяцы после знакомства думал, что она просто водит меня за нос, а на самом деле встречается с другим. Она же в ответ призналась, что подозревала, что я лишь играю с ней и не настроен на длительные отношения. Мы долго смеялись над опасениями друг друга.
Несомненно, это были первые отношения, в которые я вкладывал всю душу. Да что уж там – раньше я вовсе не думал о счастье девушек, которые были рядом, лишь о своём. Теперь же я чувствовал, что по-настоящему нужен Наде, и хотел быть рядом и делать её счастливой.
До сих пор ни одной девушке я не мог показать не то что слабости, а даже простой искренности. С Надей же я делился своими страхами и печалями – открывался, становясь уязвимым. Надя мягко успокаивала меня и укутывала своей заботой. В ответ мне хотелось оберегать её от всех напастей внешнего мира.
И всё же, хотя начинались наши отношения сказочно, вскоре мне стали открываться и другие черты Надиной личности – тёмные, порой – гнетущие и весьма для меня загадочные. Но обо всём по порядку.
* * *Первое заочное знакомство с семьёй Нади состоялось в июле 2011-го, в день её рождения, и совершенно вывело меня из себя.
Начался праздничный день с вейкбординга в Строгино с Надей и её школьными друзьями. Для меня это был первый опыт катания на вейкборде, и подобное испытание вызывало настоящий азарт. Стартовали мы с пирса, держась за лебёдку катера. Первый рывок троса заставил меня пролететь пару метров по воздуху и плашмя шлёпнуться в воду. Во второй раз я уже знал, чего ожидать, и стартовал успешно.
Удовольствие от катания оказалось непередаваемым. После меня была очередь Нади. Она переживала, получится ли у неё, и я посмеивался, демонстрируя уверенность в её силах, на деле же – переживая ещё больше. К счастью, всё прошло успешно, и я испытал настоящее наслаждение, наблюдая за её чуть неловкими, но порывисто-радостными движениями. Когда Надя откаталась и забралась в лодку, я сразу начал растирать полотенцем её прохладное и влажное тело, а затем укутал, превратив в кокон: здесь, посреди реки, было ветрено, и после катания можно было быстро замёрзнуть.