Борьба с членсом
Шрифт:
Инесса испуганно завертела головой, всматриваясь. Вдали размашисто двигалась нескладная мужская фигурка.
— Ээээй!.. — завопила Шкляр, бросаясь вперед. — Жора!.. Жорка!..
Туда подъехал трамвай, фигурка быстро вошла в него, скрывшись внутри, двери через некоторое время закрылись, и трамвай медленно отъехал, остановившись у светофора.
— А-а!! — взревела Шкляр, прибавив темп. — О-о!!
Ее шпильки часто-часто цокали по асфальту, создавая какой-то кузнечиковый, велосипедный стрекот; сумочка болталась в правой руке, словно некий случайно подобранный ненужный предмет. Ее лицо было прекрасно в своей оскорбленной печали;
Шкляр по инерции сделала несколько громких шагов вперед и резко остановилась прямо напротив человека, торгующего раками, чуть не попав под колеса проезжающего мотороллера.
— Ты… че… го…?! — рассерженно выпалил заикающийся плосколицый паренек, сидящий на мотороллере.
Но Шкляр как будто не видела его и ничего не слышала. Она, шатаясь, отошла в сторону, подошла к газону, села на бордюр, жалобно поглядела перед собой, вздохнула и зарыдала.
Через пять минут она перестала плакать, утерлась, раскрыла сумочку, достала длинную сигарету с золотым ободком и закурила. Потом она встала, поправила волосы, осмотрела свои ноги, юбку и решительно пошла обратно.
Инесса Шкляр зашла в телефонную будку, рядом с газетным стендом, опустила жетон и набрала номер.
— Коля? — нежно спросила она, полуулыбнувшись. — Это Инна. Да. Да… К тебе должен Жора прийти… Да… Я просто с ним разминулась, он мне говорил… Можно будет, да?… Да?… Точно? Будет? Тогда я, может быть, подъеду?… Да? Ну, я сейчас.
Она медленно повесила трубку и задумчиво вышла из будки. Стоял пасмурный полдень. Инесса нерешительно направилась к метро, потом вдруг остановилась, посмотрела на закончившуюся сигарету в своих пальцах и отбосила окурок.
— Нет! — внезапно произнесла она вслух, раздраженно покачав головой. — Нет!
Она вышла на край тротуара и уверенно подняла руку. Буквально тут же затормозило проезжающее мимо такси. Шкляр открыла дверь; толстый лысоватый шофер бойко спросил:
— Куда?…
— Ленинградский проспект! — четко сказала Шкляр.
— Не-е… — разочарованно ответил таксист, намереваясь ехать дальше.
— А… Ленинский?… — нехотя проговорила Шкляр, ища глазами
другие машины.
— Садись! — обрадованно сказал таксист.
Инесса испуганно замерла, сжав сумочку.
— Ну?… — нетерпеливо воскликнул шофер. — Едешь?!
— Да! — наконец вымолвила Шкляр, раскрыла дверь и села в переднее кресло.
— Ну и хорошо! — весело сказал шофер, включая счетчик. — В какое место Ленинского?…
"В зад", — пронеслось в голове Шкляр. Но она произнесла нечто совершенно другое.
2
На кухне, у стены, стоял покарябанный голубой стол, напротив него, на узком красном диванчике, сидели два кавказца, одетые в заношенные цветные шелковые рубашки. Один кавказец задумчиво курил сигарету с золотым ободком, другой слегка похлопывал себя по ляжкам в широких малиновых штанах и еле слышно что-то насвистывал. Рядом с газовой плитой, о белый столик облокотился высокий светловолосый человек лет двадцати девяти и озабоченно смотрел на красную, в белый горошек, эмалированную миску перед собой. По нижнему краю криво висящей буро-зеленой занавески,
— Есть еще аммиак? — хрипло спросил похлопывающий по ляжкам кавказец.
Раздался отрывистый звонок.
— Ну, наконец!.. — облегченно воскликнул светловолосый
человек и вышел из кухни.
— Это он? — спросил курящий кавказец. — У него растворитель?
Послышался звук отпираемой двери, скрип, шум, женский
запыхавшийся голос.
— Что это за… — недовольно проговорил кавказец, туша сигаретный бычок в ночном горшке, но тут вернулся кокетливо улыбающийся светловолосый человек, а за ним смущенно вошла раскрасневшаяся Инесса Шкляр.
Кавказцы засияли, заговорщически посмотрев друг на друга.
— Это Инна! — сказал человек, радостно указав на девушку.
— Инесса, — тут же подтвердила она, слегка наклоняя свою прелестную головку с зачесанными назад пышными волосами.
— А это Арсен, а это Армен!
— А это Коля! — хитро сказал Арсен, доставая из кармана золотистую пачку сигарет. — Вы курите?
— Можно, — ответила Шкляр, беря сигарету. — Я здесь сяду?
— Конечно!.. — воодушевленно произнес Армен.
— А Жора не приходил? — безучастно спросила Шкляр, зажигая зажигалку.
— А вы — подруга Жоры? Где он?
— Я с ним разминулась, он должен прийти. Вы… еще не сделали?
— Ах, это!.. — хихикнув, сказал Армен. — Нет еще, вон там в кастрюле два стакана уже в аммиаке, мы ждем Жору, у него растворитель, вы тоже будете?
— Да! — твердо произнесла Инесса, затягиваясь.
— Солома хорошая должна быть, привозная, нам всем хватит, убьемся, — убежденно сказал Армен.
— Послушай, девушка, а тебе это зачем, тебе что, в жизни кайфа мало? — с характерным акцентом вдруг серьезно спросил Арсен. — Это ведь — страшное дело, я — больной человек, а тебе зачем? Живи, люби, кайфуй, такая красивая, для чего тебе это?
— Я и не думал, что ты — такой моралист, Арсен, — ехидно заметил Коля, засмеявшись.
— Да нет, мне все равно, какой я моралист, я так, просто не понимаю, зачем тебе это?… Ты — красивая, молодая, это ведь так только начинается, всякие игрушечки, а потом…
Раздался звонок.
— Вот он! — нервно выпалил Коля, бросаясь к двери.
Через миг в кухню вошел вспотевший Жора.
— Я Карена ждал, он все никак…
— Есть?! — нетерпеливо перебил его Арсен.
— Сорок седьмой, — смущенно сказал Жора, вытаскивая из серебристого целлофанового пакета бутылку с растворителем и ставя ее на стол.
— Блядь, ну, Жора!.. — раздраженно воскликнул Арсен, ударяя указательным пальцем по краю стола. — Ты же сказал, что будет сорок девятый!..
— Ну что я мог сделать, — виновато сказал Жора, почесывая себе левую щеку, — не было сорок девятого… Да ладно, говорят, он иногда еще лучше вытягивает…
— Да что ты мне гонишь! — громко возразил Арсен. — Когда это сорок седьмой лучше брал, чем сорок девятый!.. Ладно, солома, вроде, отличная, в конце концов, вторяки будут кайфовыми. Вообще, мы тебя заждались, у меня уже ломка начинается, сидим тут, болеем…