Борьба (Секретные материалы)
Шрифт:
Добравшись до своей квартиры, Малдер повернул ключ в замке и поспешно вошел внутрь, забыв закрыть за собой дверь. Бросив на диванчик свой пиджак, он решительно направился к письменному столу и рывком выдвинул один за другим все ящики, пока наконец не нашел то, что его интересовало: стопку альбомов с семейными фотографиями.
Он по одному начал просматривать альбомы, переворачивая листы с прозрачными кармашками, в которых лежали яркие квадратики моментальных снимков и потемневшие фотокарточки 9 х 12. Один за другим альбомы летели на пол, пока Малдер не нашел то,
Он резким движением раскрыл альбом, и карточки посыпались на пол. Малдер присел на корточки и принялся их перебирать. Это были фотографии из далеких чудесных времен, из золотой поры детства: вот он поливает лужайку, вот он в летнем лагере, вот он удит рыбу в озере, вот снимки, сделанные в день рождения его сестры Саманты, когда ей исполнилось пять лет. Вот Фокс и Саманта впервые идут в школу. Вот Фокс и Саманта с мамой. Вот Саманта с их собакой.
И там, среди портретов его родителей, его самого и его двоюродных братьев и сестер, которых он не видел уже несколько десятилетий, снимок семейной вечеринки. В тот день они позвали гостей на барбекю. Его мать сидит на лужайке между Фоксом и его сестрой Самантой; над ними, возле жаровни, стоит отец и улыбается. А рядом с ним - высокий мужчина с темными волосами. Он тоже улыбается и ничуть не сутулится, поскольку тогда он был молод, значительно моложе, чем сейчас.
Элвин Куртцвайль.
Старик говорил правду. Черт! Куда же он исчез? И этот соглядатай на лестнице. Если старик не лгал про отца, значит, возможно, не лгал и в остальном. И, возможно, его жизни и впрямь угрожает опасность.
Стук в дверь вывел его из задумчивости. Малдер повернулся и увидел Скалли, стоящую на пороге его квартиры. Их взгляды встретились.
– Ну что?– Он поднялся на ноги, рассыпав фотографии.– Скалли? Что-нибудь не так?
– Солт Лейк Сити, штат Юта, - тихо сказала она.– Распоряжение о переводе уже получено.
Он покачал головой, словно отказываясь ее слушать.
– Я уже подала Скиннеру прошение об отставке, - добавила она отрывисто. Малдер уставился на нее.
– Ты не можешь уйти, Скалли, - сказал он тихо.
Она покачала головой.
– Могу, Малдер. Я долго думала, стоит ли вообще говорить тебе об этом лично, потому что я знаю...
Он шагнул к ней, но остановился и показал на рассыпанные по полу фотографии.
– Мы уже почти у цели, - проговорил он, повышая голос, словно думал, что чем громче будет говорить, тем убедительнее прозвучат его слова.
– Это ты уже почти у цели, Малдер.– Она моргнула и отвела взгляд.– Я тебя прошу - не мучай меня.
Он продолжал глядеть на нее, не веря, что она здесь, не веря, что это она.
– После того, что ты видела вчера ночью, - сказал он наконец, - после всего, что ты видела, Скалли, ты не можешь просто так уйти в сторону.
– Могу, - твердо ответила она и поспешно добавила: - Я уже ушла, Малдер. Теперь уже ничего не поделаешь.
Он ошеломленно покачал головой.
– Вот
– В понедельник я обращусь в государственную службу, чтобы мне восстановили мой медицинский диплом.– Скалли говорила спокойно. Так говорит человек, который уже принял решение.
– Но мне нужна твоя помощь, Скалли!– воскликнул он горячо.
Она печально улыбнулась.
– Ты справишься сам, Малдер. Я никогда не была тебе так уж необходима. Я тебе только мешала.– Она заставила себя отвести взгляд и закусила губу, чтобы не заплакать. Потом повернулась и направилась к двери.– Ладно. Привет, мне нужно идти.
Он поймал ее прежде, чем она дошла до лифта, и крикнул:
– Ты совершаешь ошибку!
Скалли обернулась к нему.
– Помнишь, для чего меня к тебе приставили?– с отчаянием воскликнула она.– Чтобы мешать твоей работе. Чтобы я держала тебя в узде. Чтобы ты наконец угомонился.– Она замолчала.
Малдер покачал головой.
– Нет. Ты спасла меня, Скалли.– Он положил руки ей на плечи и заглянул в ее широко распахнутые голубые глаза.– В те минуты, когда мне бывало тяжело и свет казался не мил, твой проклятый строгий рационализм и знания спасали меня - сотню раз, тысячу раз. Ты... Только ты одна помогала мне оставаться честным и вернула мне самого себя. Я так многим тебе обязан, Скалли, но ты не обязана мне ничем.
Он опустил голову. К горлу подступил комок, и Малдер продолжал уже почти шепотом:
– Я не хочу вести это расследование без тебя, Скалли. В одиночку у меня ничего не получится. А если я брошу это дело, они победят...
Он смотрел на нее, а Скалли молча смотрела на него, и ее голубые глаза в полумраке коридора казались темными. Потом она слегка отстранилась, но не отвела взгляда; на ее лице появилось смешанное чувство уважения и печали. Его руки по-прежнему слегка касались ее плеч, и вдруг она приподнялась на цыпочки и поцеловала Малдера в лоб.
Он не отстранился и какое-то мгновение вообще не двигался. Взгляды их встретились; казалось, между ними протянулась незримая нить. Чувствуя неожиданное, необъяснимое волнение, Малдер крепче сжал ее плечи, притянул Скалли к себе и медленно провел пальцем по ее шее, приподняв густые темно-рыжие волосы, а потом по ее щеке. Она колебалась не больше мгновения - и прильнула к нему. Она уже почувствовала, что его губы касаются ее губ, как вдруг...
– Ой!– Скалли отпрянула от Малдера, потирая шею в том месте, где была его рука.
– Прости.– Малдер озабоченно посмотрел на нее, боясь, что каким-то неловким движением причинил ей боль.
Голос Скалли был хриплым.
– По-моему... Мне кажется, кто-то меня укусил...
Она убрала руку. Малдер быстро провел пальцами по ее шее и покачал головой.
– Наверное, это тебя кольнуло что-то в рубашке.
В следующее мгновение он ахнул, увидев, что Скалли вдруг начала падать. Он едва успел ее подхватить. Ее голова моталась из стороны в сторону, как у пьяной, и Малдер испуганно прошептал: