Борьба за Краков (При короле Локотке)
Шрифт:
— Где? Кто? Какая шляхта? — подхватил Кечер. — Дайте мне хоть одного. Назовите по имени. Кто же из них приехал ко двору Болеслава поклониться Силезцу? Все идут с князем Владиславов Вам казалось, что если вы отдадите город Опольскому, то все испугаются и сдадутся, но с маленьким князем нелегко справиться… это железный человек, его трудно напугать!
Альберт, не отвечая ему, обратился к другим.
— У нас есть еще возможность спасения, — сказал он. — Если замок достанется Опольскому, все изменится. Он ободрится. Силезцы
— Так же, как пошла теперь, — иронически рассмеялся Кечер. — Хорош совет! Пробуйте, пробуйте! Замка мы все равно не возьмем, потому что у нас нет людей, да и наши люди не привыкли обращаться с оружием. А если маленький князь узнает, что мы хотели еще и замок у него отнять, то он нас вырежет всех до одного. Теперь, если он завладеет городом, может быть, кто-нибудь и спасется, потом никто! Хорош ваш совет!
— Совет — не мой! — крикнул войт, оборачиваясь к нему. — Не мой. Его дал мне епископ Муската… Тот нам истинно предан.
— И так же умен, как и мы! — шепнул Павел с Берега. — И судьба его будет та же, что и наша.
Иероним из Ракоцина выступил вперед.
— Все эти разговоры ни к чему, — громко сказал он, — надо спасаться и слушать, что приказывает наш глава, — войт. Если мы разделимся, погибнем все!
— Так или иначе мы уже погибли! — прервал его Павел с Берега. — Пусть каждый спасается сам, как умеет, города мы все равно не спасем!
Войт сделал презрительную гримасу.
— Вас спасет прекрасная племянница, за которой ухаживают поляки!
Павел покраснел до корней волос.
— А хоть бы и она! У нее больше разума, чем у вас и у нас всех.
Все стояли в смущении; наконец молчаливый до тех пор Ортлиб, войт по выбору, заговорил замогильным голосом.
— Вы привели к нам Опольского, — обратился он к войту, — так не выпускайте же его от нас, смотрите, чтобы он нас не покинул. Пока он здесь, мы можем быть спокойны; но если он, не дай Боже, уйдет отсюда, то делать нечего, придется нам собирать свои пожитки и ехать вместе с ним в Ополье или в Свидницы. Здесь нам нечего делать.
— Это наилучший совет, — подтвердил Тыльман, — другого выхода нет! Поедем с ним, но будем жить милостыней; ведь не можем же мы забрать с собой свои дома и все добро!
— Если вы и потеряете что-нибудь, — сердито отозвался войт, — то уж я, наверное, больше вас всех!
— Город важнее, чем войт и все его богатства! — крикнул Кечер. — Войта всегда можно найти, был бы только город. Жили бы здесь внуки и правнуки наши, а теперь! Вспомните-ка, за что мы получили все свои права и привилегии? За то, что защищали Лешка Черного и замок. А теперь мы их потеряем за измену!
— Никому
— А кто призвал Опольского? Кто за ним ездил? Кто показал ему дорогу? — начал Кечер, стоявший поодаль.
— Сочтите-ка, что нам стоит этот новый князь, сколько он из нас денег высасывает! — говорил Павел.
Шум увеличивался, потому что по примеру более смелого Кечера и другие начали говорить откровенно.
Войт советовался с Германом из Ратибора, который был смелее его и лучше владел собой.
Поговорив с ним в сторонке, Альберт обратился к советникам.
— Я здесь еще войт! — воскликнул он. — Я спрашивал у вас совета, а вы отвечали мне глупыми упреками. С меня довольно! Слушайте же, что приказывают вам епископ и я, а у епископа побольше ума, чем у вас. Собирайте и вооружайте немедленно слуг! Стрелков дадут немцы. Мы должны двинуть все силы на замок!
Он обвел взглядом слушателей, но те стояли неподвижно. Герман из Ратибора прибавил от себя:
— Пусть соберутся старшины, распорядитесь по городу. Соберите всех, кого только можно. Народу наберется немало.
— И закрывайте все лавки, торговые ряды, магазины и мастерские, — насмешливо прибавил Павел с Берега. — Хлеба не печь, мяса не резать, пусть голодные силезцы грабят по домам…
— Вы слышали приказ! — возвысив голос, повторил войт. — Все будет так, как я сказал!
И он прибавил торопливо:
— Силезцы дадут нам еще людей, и епископ пошлет своих. Завтра идем на замок! У Мускаты — свои сторожа в костелах и в замке, они нам помогут.
Никто из советников не выражал готовности исполнить это приказание, только Кечер смело выступил вперед.
— Кто желает, — сказал он, — пусть дает своих слуг, а я никого не пущу и не дам ни одного мальчика. Это уж верная гибель.
— И я не дам, — заявил Павел с Берега.
Другие переглядывались между собой, но боялись протестовать
— Нас только двое — это немного, — прибавил Кечер, — но когда мещане пораздумают хорошенько, нас будет больше, мы не дадим людей!
— Так давайте головы! — заорал войт, в бешенстве ударил кулаком по столу. — Пока ваш Локоток придет, я велю казните бунтовщиков!
— Попробуйте! — отвечал Кечер и, повернувшись, спокойна пошел к дверям. Павел, не говоря ни слова, последовал за ним.
Никто их не останавливал, они вышли. В горнице, где собрались советники, настала тишина.
Войт, до крови закусив губу, обратился к Герману:
— Прикажите собирать людей и готовить доспехи!
Проговорив это, он схватил шапку и, обведя присутствовавших советников и войтов грозным взглядом, тяжелыми и неверными шагами двинулся из горницы. За ним поспешил Герман из Ратибора. Оставшиеся стояли в нерешительности, не зная, как поступать.