Борьба за огонь. Пещерный лев
Шрифт:
Похолодало, несколько тучек стлалось по алому западу. Поедая свой ужин из сырого мяса, орехов и грибов, воины наблюдали за темнеющей землей. Слабый свет позволял еще различать если не противоположный берег, то по крайней мере острова. Прошли дикие ослы; по откосу спустился табун лошадей: это были коренастые животные, головы их казались огромными из–за густых спутанных грив. В их движениях было много изящества, большие глаза излучали голубой свет. Наклонившись над водой, лошади долго принюхивались к месту, полные недоверия; быстро напившись, они убежали.
Ночь распростерла
В наступающей тьме раздалось рычание.
– Лев! – прошептал Гав.
– Берег полон добычи, – ответил Нао. – Лев умен, он охотнее нападет на антилопу и оленя, нежели на человека.
Рычание затихло вдали. Завыли шакалы. Уламры спали по очереди до рассвета. Затем двинулись вниз по течению Большой реки и вскоре встретили мамонтов. Стадо их занимало пространство шириною в тысячу локтей, длиною в три раза больше; они паслись, вырывая хрупкие растения и выкапывая корни. Уламры с завистью смотрели на их спокойные уверенные движения. Иногда, радуясь своей силе, животные гонялись друг за другом по мягкой земле или, играя, дрались своими волосатыми хоботами. Под их огромными ногами лев–великан оказался бы простым комком глины; своими бивнями они могут вырвать с корнем дуб, а гранитной головой расколоть его в щепы.
Рассматривая их мягкие хоботы, Нао не мог удержаться, чтобы не сказать:
– Мамонты властвуют над всеми, кто живет на земле.
Он их вовсе не боялся: он знал, что они не трогают животных, если те им не очень докучают. Он сказал:
– Аум, сын Ворона, заключил союз с мамонтами.
– Почему не сделать и нам, как Аум? – спросил Гав.
– Аум понимал мамонтов, – возразил Нао, – мы их не понимаем.
Все же эта мысль понравилась ему. После долгого раздумья он сказал:
– У мамонтов нет слов, как у человека. Они понимают только друг друга. Они знают крик своего вожака. Старый Гун говорит, что они умеют строиться в ряды и совещаются, прежде чем отправиться в поход. Если мы сумеем разгадать их знаки, мы заключим с ними дружбу.
Один из мамонтов посмотрел на уламров, когда они проходили мимо него. Он бродил в одиночестве, ощипывая нежные побеги молодых тополей. Нао никогда еще не встречал такого величественного животного. Ростом он достигал двенадцати локтей. Густая грива, как у льва, покрывала его могучую шею. Волосатый хобот казался самостоятельным существом, похожим одновременно на ствол дерева и на змею.
По–видимому, вид троих людей заинтересовал мамонта и, конечно, не потому, что он их боялся.
Нао крикнул:
– Мамонты сильны! Большой мамонт сильнее, чем все другие; он раздавит льва и тигра, как червяка, он опрокинет десяток зубров одним толчком груди. Нао, Нам и Гав – друзья большого мамонта!
Мамонт приподнял свои тяжелые уши, как бы прислушиваясь к тому, что говорил ему человек, и, качнув медленно хоботом ответил легким криком.
– Мамонт понял! – воскликнул Нао с радостью. – Он знает, что уламры признают его силу.
И он крикнул еще:
– Если сыновья Леопарда, Сайги и Тополя завоюют огонь, они нажарят каштанов и желудей и поднесут их в дар большому мамонту.
Во время этой речи Нао увидел болото, где росли кувшинки. Он знал, что мамонты любят подводные стебли этих растений. Он сделал знак своим спутникам, те нарвали целую охапку рыжеватых растений, тщательно вымыли их и положили около мамонта. Приблизившись к нему на расстояние пятидесяти локтей, Нао сказал:
– Вот! Мы нарвали этих растений, чтобы ты мог ими полакомиться. Уламры – друзья мамонта.
И Нао ушел.
Любопытствуя, гигант подошел к кувшинкам. Он отлично их знал, они были ему по вкусу. Пережевывая неторопливо вкусные стебли, он продолжал наблюдать за людьми. Иногда поднимал свой хобот, принюхиваясь и помахивая им с самым миролюбивым видом.
Тогда Нао решился подойти к нему поближе, он очутился около его огромных ног, под его хоботом, который выкорчевывал деревья, между двумя бивнями, длинными, как туловище бизона. Рядом с мамонтом человек был как полевая мышь рядом с пантерой. Одним движением животное могло его раздавить. Но молодой воин дрожал не от страха, он дрожал от надежды и возбуждения. Мамонт, обнюхивая, коснулся хоботом его тела. Нао, затаив дыхание, потрогал, в свою очередь, это волосатое чудовище. Затем нарвал травы и молодых побегов и поднес их в знак дружбы великану; он знал, что делает нечто необычайное, имеющее глубокое значение. Его сердце преисполнилось гордостью.
Глава IV
Дружба человека с мамонтом
Нам и Гав со страхом следили за тем, как их вождь подходил к мамонту. Когда огромный хобот коснулся Нао, они прошептали:
– Мамонт раздавит Нао. Нам и Гав останутся одни. Кто защитит их от пожирателей людей, охранит от животных и воды?
Затем, когда они увидели, что Нао коснулся рукой животного, их души преисполнились радостью и гордостью.
– Нао заключил союз с мамонтом! – прошептал Нам.
– Нао самый сильный из людей!
Между тем сын Леопарда крикнул:
– Пусть Нам и Гав подойдут сюда, как подошел Нао. Пусть они нарвут травы и молодых побегов и дадут их мамонту.
Послушные приказу вождя, Нам и Гав с осторожностью стали приближаться к животному, срывая по дороге нежную траву и молодые побеги. Подойдя вплотную, они протянули великану свое приношение. И так как Нао был вместе с ними, мамонт спокойно принял корм.
Так был заключен союз между уламрами и мамонтом.
Наступило полнолуние. Большая, как солнце, поднималась на небе луна. В один из вечеров уламры и кзаммы расположились лагерем на расстоянии двадцати тысяч локтей друг от друга. Это было на берегу Большой реки.
Кзаммы заняли сухую полосу земли, они грелись у потрескивающего огня, ели большие куски мяса, ибо охота была обильна, в то время как уламры в тишине, в сыром холодном мраке довольствовались несколькими корнями и мясом дикого голубя.
В десяти тысячах локтей от берега, среди смоковниц, спали мамонты.