Борьба за огонь. Рис. Н. Вышеславцева
Шрифт:
— Это сын Леопарда! — радостно прошептал Фаум. В глубине души вождь боялся свирепого Агу. Но большинство уламров думало только об Огне. Если Нао принес его племени, они преклонятся перед ним. Если он вернулся с пустыми руками, они будут презирать и ненавидеть его.
Между тем к становищу племени подкралась стая волков. Сумерки сменились непроглядно темной ночью. Звезды холодно сияли в высоте. Ах, если бы у племени был костер, распространяющий сладостное тепло!
Наконец, в темноте на серой
Гоун радостно закричал:
— Огонь! Нао принес Огонь!
Несказанная радость овладела всем племенем. Некоторые, не в силах справиться с бурным наплывом чувств, молчали, другие скакали, как козлята, визжа от восторга.
Огонь вернулся к племени!
Сын Леопарда держал его в плетенке. Это был крошечный, чуть мерцающий огонек, который без труда могло задуть слабое детское дыхание. Но уламры знали, какая огромная сила таится в этом красном червячке. Чуть дыша, немые от волнения, от страха, что он угаснет, не разгоревшись, уламры во все глаза глядели на Огонь.
Затем молчание сменилось таким восторженным ревом, что волки и собаки в страхе отпрянули в темноту. Все племя теснилось вокруг Нао, не зная, как выразить ему свою благодарность, преклонение, безмерную радость.
— Осторожно, не убейте Огонь! — крикнул старый Гоун.
Все в страхе отступили. Нао, Гоун, Гаммла, Нам и Гав торжественно отнесли Огонь в глубь выемки в скале. Все племя занялось сбором трав, сучьев, сухих ветвей. Когда костер был сложен, Нао поднес к нему слабый огонек. Он скользнул сначала по сухим травинкам, а затем с треском стал пожирать ветви. Вскоре высокий столб пламени отодвинул на далекое расстояние ночной мрак.
Тогда Нао заговорил. Обратившись к Фауму, он сказал:
— Сын Леопарда выполнил то, что обещал. Сдержит ли свое слово вождь уламров?
И он указал на Гаммлу, стоявшую в круге света, распространяемого костром. Девушка тряхнула пышными волосами, и гордость за Нао наполнила ее сердце.
— Гаммла будет женой Нао, — покорно сказал Фаум. — Я сдержу слово.
— И Нао станет вождем племени! — смело крикнул старый Гоун.
Он предложил это не из ненависти к потерявшему силу Фауму, а для того, чтобы в самом начале прекратить соперничество между сильнейшими воинами, пагубное для всего племени. В эту торжественную минуту возвращения Огня никто не осмелился перечить ему.
Племя восторженными криками приветствовало предложение старого Гоуна. Но Нао занимали не почести, а только Гаммла, ее большие глаза и густые волосы. Ему стало жалко Фаума, который отдавал Гаммлу ему в жены. Но так как Нао понимал, что однорукому вождю не под силу одному управлять племенем, он крикнул:
— Нао и Фаум вместе будут править племенем!
Изумленные уламры умолкли, услышав неожиданное предложение Нао. Но больше всех был удивлен сам Фаум. Он почувствовал, что в его суровом сердце впервые в жизни шевельнулось чувство, похожее на нежность к чужому человеку.
Между тем старый Гоун, самый любопытный из всех уламров, захотел узнать о приключениях, пережитых тремя воинами. Память о них была так свежа в мозгу Нао, словно они только что произошли. Перед завороженными слушателями проходили картины борьбы с серым медведем, пещерным львом, людоедами, дружба с мамонтами, сражение с рыжими карликами, ва, голубые люди и, наконец, последняя встреча с пещерным медведем. Однако, осторожный Нао ничего не сказал соплеменникам о приобретенном им у ва искусстве высекать Огонь из камней.
Треск Огня вторил рассказчику. Уламры слушали Нао, затаив дыхание.
Старый Гоун воскликнул:
— Наши отцы не знали воина, равного Нао!
Наконец, Нао дошел до встречи с Агу. Все уламры вздрогнули, точно деревья перед бурей, ибо все боялись косматых братьев.
— Когда сын Леопарда видел Агу в последний раз? — спросил Фаум, со страхом вглядываясь в темноту.
— Две ночи назад, — ответил Нао. — Сыновья Зубра переправились через реку и показались перед утесом, на котором ночевали Нао, Нам и Гав… Нао сражался с ними…
Воцарилась немая тишина. Слышно было только потрескивание Огня в костре.
— …И убил сыновей Зубра! — горделиво закончил Нао.
Уламры переглянулись. Радость и волнение боролись в их сердцах.
My осмелился задать вопрос, волновавший все племя:
— Нао убил всех трех косматых братьев?
Сын Леопарда не ответил на его вопрос. Он молча вытащил из складок медвежьей шкуры, в которую кутался, три окровавленных руки.
— Вот руки Агу и его братьев! — просто сказал он.
Гоун, My и Фаум осмотрели руки. Они были огромные и волосатые. Нельзя было не узнать их. Все вспомнили теперь ужас, который наводили на племя эти руки. Даже самые завистливые преклонились перед доблестью сына Леопарда. Слабые с радостью готовы были вверить ему свою жизнь. Женщины подумали, что теперь их детям ничто не грозит.
И старый Гоун снова выразил общую мысль:
— Теперь уламрам не страшны враги!
Фаум, схватив Гаммлу за волосы, швырнул ее к ногам победителя. Он сказал:
— Вот Гаммла — твоя жена… Я отдаю ее тебе. Ты ее господин: она будет приносить дичь, которую ты убьешь на охоте, и жарить для тебя мясо. Если она ослушается тебя, ты убьешь ее.
Нао тихо опустил руку на плечо Гаммлы и поставил ее на ноги рядом с собой…