Борьба за огонь. Рис. Н. Вышеславцева
Шрифт:
Но если дни проходили относительно спокойно, то ночи были полны страха. Задолго до наступления сумерек уламры начинали искать безопасное убежище для ночлега. Иногда это была естественная пещера; иногда им приходилось строить укрепление из камней; порой они находили приют в глубокой яме в земле.
Но чаще всего они проводили ночи на деревьях, выбирая группу близко расположенных друг к другу стволов.
Больше всего страданий уламрам причиняло отсутствие Огня. В безлунные ночи им казалось, что свет навсегда оставил землю, что мрак больше никогда не рассеется. Темнота угнетала их, наваливалась на них огромной тяжестью.
Но в темноте мерцали только искры далеких звезд да раскаленные угольки глаз хищников…
Наконец, лес поредел. На запад он уходил таким же сплошным массивом, без единого просвета, но на востоке лежала равнина с редкими группами деревьев и островками невысокого кустарника. Зубры, бизоны, олени, сайги и лошади поедали молодые побеги деревьев и тем защищали саванну от наступления леса. Здесь протекала река, берега которой были покрыты черными тополями, пепельными ивами, осинами, ольхой, тростником и камышами. Кое-где виднелись бурые груды ледниковых валунов.
День склонялся к закату, и на землю уже легли длинные тени.
Многочисленные следы на берегу говорили о том, что в сумерки сюда сходилось на водопой множество зверей. Поэтому Нао, Нам и Гав, поспешно утолив жажду, занялись поисками безопасного места для ночлега. Разбросанные кое-где груды валунов были непригодны для этой цели — пришлось бы затратить слишком много времени, чтобы выстроить из них хоть какое-нибудь прикрытие.
Нам и Гав, отчаявшись найти подходящее убежище, уже предложили вернуться на ночь в лес, когда Нао вдруг заметил две огромные каменные глыбы, лежащие рядом и соприкасающиеся верхушками; они образовали нечто вроде пещеры с двумя входами. Один из входов был доступен только мелким животным, не крупнее собаки. Второй был достаточно широк, чтобы, плотно прижавшись к земле, в него мог вползти человек; но для львов, тигров и медведей этот вход был слишком тесным.
Нам и Гав легко проникли в пещеру. Они боялись, что из-за своего богатырского сложения Нао не сможет пролезть в узкое отверстие. Но сын Леопарда, вытянув вперед руки и повернувшись на бок, без труда пробрался в него и так же легко выполз обратно.
Массивные каменные глыбы слежались настолько плотно, что даже мамонты не могли бы разъединить их. Под камнями было просторно — три человека свободно умещались здесь.
Уламры были бесконечно рады этой находке, обеспечивавшей им безопасный ночлег. Впервые за все время похода они проведут спокойную ночь, не опасаясь нападения хищников.
Подкрепившись сырым мясом молодого оленя и орехами, собранными в лесу, Нао, Нам и Гав выползли из убежища, чтобы еще раз осмотреть местность. Несколько оленей и козуль пробежали к водопою. В воздухе с воинственным карканьем носились вороны; в облаках величественно парил орел. Среди ивняка неслышными шагами крался пятнистый леопард. Рысь преследовала антилопу.
Тени деревьев удлинялись. Солнце садилось за верхушки деревьев, зажигая гигантский пожар в облаках. Через несколько минут хищники должны были выползти из своих берлог, чтобы вступить во владение равниной. Но пока еще ничто не выдавало этого. Над равниной раздавался только мирный щебет птичек; они хлопотливо носились в воздухе, то круто взмывая ввысь, то камнем падая вниз.
Неожиданно
Сердце Нао учащенно забилось при приближении широкогрудого, круторогого величественного зверя, и он с глухим ворчанием вскочил на ноги: инстинкт охотника сразу проснулся в нем. Обычно люди не решались нападать на стада этих травоядных, но они не упускали случая поохотиться на одинокого бизона, особенно слабого или раненого. Откуда пришел этот бизон? Бежал ли он от преследования сильных хищников, опередив стадо, или, наоборот, отстал от него? Уламры не задавались этим вопросом. Им достаточно было знать, что огромное животное одиноко; победа над бизоном была не менее славной, чем победа над самым крупным из хищников. Но тут же другой инстинкт вступил в борьбу с первым. И этот инстинкт властно приказывал не уничтожать без нужды животное, могущее послужить пищей. А у уламров был большой запас свежего мяса.
Вспомнив победу, только что одержанную над серым медведем, Нао решил, что борьба с бизоном ничего не прибавит к его охотничьей славе, и опустил палицу.
Ничего не подозревавший бизон медленно и спокойно прошел к реке.
Вдруг все трое уламров насторожились — они почувствовали приближение опасности раньше, чем увидели ее. Сомнения быстро сменились уверенностью. По знаку Нао, Нам и Гав скользнули в пещеру. Нао не замедлил последовать за ними, как только на опушке леса показался олень. Животное бежало в слепом ужасе. Рога его были закинуты назад, с губ капала пена, окрашенная кровью. Олень убегал от тигра.
Тигр, коренастый и приземистый, с необычайно гибким хребтом, подвигался гигантскими скачками. Со стороны казалось, что он не бежит, а скользит в воздухе, чуть касаясь лапами земли.
В конце каждого скачка он на неуловимо короткое мгновение останавливался, как бы собирая силу для нового взлета.
Олень мчался безостановочно, делая короткие, все убыстряющиеся прыжки. В этот момент погони тигр явно настигал его; хищник только что вышел на охоту после дневного сна, в то время как олень был утомлен длинным переходом.
— Тигр догоняет оленя! — дрожащим от волнения голосом воскликнул Нам.
Нао, с неменьшим возбуждением следивший за этой охотой, ответил:
— Олень неутомим!
Вблизи реки расстояние, отделявшее оленя от тигра, сократилось наполовину. Но, сделав неимоверное усилие, олень еще убыстрил свой бег. Некоторое время оба животных неслись с одинаковой скоростью, а затем скачки тигра участились. Он оставил бы преследование, если бы не близость реки: в воде он рассчитывал быстро настигнуть оленя.
Хищник добежал до берега, когда олень проплыл уже локтей пятьдесят. Не останавливаясь ни на секунду, тигр бросился в реку и поплыл с необычайной быстротой. Река была неширокой, и видно было, что олень первым доплывет до противоположного берега. Правда, стоило ему споткнуться при выходе из воды — и он погиб!
Олень понимал это; он осмелился даже уклониться от прямой, чтобы выбраться на берег в более удобном месте: на усыпанной галькой косе, отлого спускавшейся к реке. Расчет оленя был точный, но, ступив на сушу, он замешкался на ничтожную долю секунды. Этого было достаточно, чтобы тигр выиграл еще полтора десятка локтей.