Борьба за свободу
Шрифт:
— Доброе утро. — Я испытываю удачу и скольжу рукой по ее телу к грудной клетке, просто касаясь края ее груди.
Она резко вдыхает воздух, но затем расслабляется.
— Как спалось?
— М-м-м, действительно хорошо.
Она поворачивается ко мне лицом.
Я опираюсь на локоть, положив голову на руку, и провожу пальцами по ее ребрам, до простыни на ее талии и обратно.
Она касается моей щеки, едва задевая кончиками пальцев.
— Мне нравятся они, — шепчет она, очерчивая мои ямочки.
Я
— Что? Они милые.
Я ослышался, она не сказала это.
— Милые? Я не хочу быть милым.
Не думал, что ее хихиканье может быть приятнее, но ее хриплое утреннее хихиканье самое лучшее.
— Ну, это плохо, потому что ты милый.
Моя улыбка становится шире от комплимента. Дело не в том, что у меня никогда не было девушки, говорящей мне, что я милый, но все, что вылетает изо рта Рэйвен, имеет большее значение.
Ее взгляд перемещается на мою руку, пока она пальцем медленно проводит по моей татуировке.
— Это действительно красиво. Райан Аллен Слейд. — Она читает написанное имя. — Это дань твоему отцу?
— Да, он любил океан, поэтому я подумал, что это уместно, что крест восстает над этим.
Ее пальцы очерчивают завитки волн, затем крест на моем бицепсе, двигаясь вверх к небу и облакам. Обжигая мою кожу, ее палец скользит по узору ангелов на моей левой груди. Она смотрит на меня своими пронзительными, сонными, аквамариновыми газами и вопросительно поднимает брови.
— Кэтрин — моя мама. Бет — моя сестра.
Выпаливаю слова в спешке. Не хочу, чтобы она думала, что вытатуированные женские имена на моем теле — это прошлые любовницы.
— А зачем пустое место между ними?
Ее палец касается непомеченной кожи над сердцем, дразня близко к моему соску.
— Я сохранил его для моей будущей жены.
Она отдергивает руку, как будто обожглась, и наклоняет голову. Я проклинаю себя за испорченный момент и поворачиваюсь на спину, выставляя правую руку и указывая на огненного феникса.
— Вот эту я сделал по двум причинам. Первая — очевидна.
Мы уже говорили о том, что я из Аризоны и переехал в Лас-Вегас после окончания школы.
Она поднимает голову и кивает. Я признателен, что неловкий момент прошел.
— Вторая — после того, как умер мой отец, я был уничтожен, как будто потерял все, не только отца. Затем я начал драться и… — я замолкаю, вспоминая потерянного мальчика, которым был, сравнивая его с человеком, который я сейчас. — Это вернуло мне кое-что. Не столько возрождение, сколько изменение направления. Это дало мне цель, причину просыпаться каждый день.
Ее задумчивые глаза изучают мои, брови сосредоточенно сдвинуты вместе.
— Ты нашел способ справится с болью безопасным способом, который улучшил твою жизнь.
— Да, думаю так. Хотя иногда кажется, что это борьба нашла меня, понимаешь? Я мог пойти любой дорогой.
Она вздыхает, ложится на спину и смотрит в потолок.
— Если бы все было так просто. Это не легко сделать: овладеть и принять боль нашего прошлого, разбитое сердце, наши опасения, и использовать их во благо. Сделать нашу жизнь лучше, не на злобу, а вопреки.
Ее слова, произнесенные шепотом, никому не адресованы, и мне интересно, они были предназначены больше для меня или для нее. Я смотрю на ее профиль, пока она продолжает изучать потолочный вентилятор.
Уже не впервые, эта девушка рядом со мной сшибает меня наповал тем, что выходит из ее красивого рта. Пока я сижу, ошеломленный ее великолепием, мой разум пытается собрать воедино все, что она пережила. Быть дочерью сутенера и проститутки в Лас-Вегасе не так легко. Ее отец, похищая женщин, получал прибыль от этого, даже от матери собственной дочери. Внутри меня зарождается отвращение.
Мы лежим в тишине несколько долгих минут, я потерялся в мыслях о ней, а она просто выглядит потерянной.
Пыхтя, она поворачивает голову с милой улыбкой.
— Мне нужен кофеин.
И после она отворачивается. За эти последние несколько дней, Рэйвен открылась мне, но всегда меняла тему, когда заканчивала делиться чем-то своим. Я хочу знать о ней больше, но я разрешу установить темп.
— Ты всегда такая нахальная по утрам? — дразню я.
Мягкий розовый румянец окрашивает ее щеки, когда она зарывается головой в мою грудь. Я провожу рукой по ее спине, зарываясь в ее волосы.
— Не думаю, что я нахальна по утрам, но опять же, я прежде, никогда не спала с парнем.
Перекатывая ее на спину, я нависаю над ней, и утыкаюсь лицом в ее горло. Ее руки скользят в мои волосы, и она притягивает меня. Я покусываю ее шею, вызывая тихий стон, который вибрирует напротив моих губ. Требуется каждая частичка моего контроля, чтобы не прижать мои бедра к ее телу. Я задираю подол ее футболки и упираюсь рукой в ее ребра.
— Джона, это твой телефон?
Я игнорирую ее хриплый вопрос, пока мои пальцы касаются нижней части ее груди.
— Джона, думаю, тебе следует взять свой…
Я затыкаю ее ртом, глотая ее невысказанные слова. Она мурлычет и наклоняет голову, позволяя мне проникнуть глубже. Я сразу делаю это, переплетаясь своим языком с ее. Так медленно, как удается, я перемещаю руку вверх, пока она не накрывает полностью ее грудь. Она давит на мою хватку, сжимая мою руку своей.
— Что, если это срочно?
Она прерывает поцелуй, чтобы это сказать, но затем тянет меня обратно к своим губам.
Я улыбаюсь ее рвению и всасываю ее полную нижнюю губу в рот. Руки Рэйвен скользят от моей шеи к груди, пока она исследует мое тело прикосновениями.