Борден 2
Шрифт:
— Бойня, — повторил Борден, рассеянно переводя взгляд на сцену. — С чьей армией?
— В точку. Я чувствую, что все это попахивает дерьмом, Борден. И я начинаю думать, что это дерьмо ни к чему в итоге не приведет. Кто здесь более влиятельный, чем ты? Никто. Если кто-то хочет захватить власть, для них это совершенно безнадежно — слишком много людей будут бороться на твоей стороне.
— Деньги, — хладнокровно ответил Борден. — Преданность большинства людей можно купить, если у человека есть достаточно денег. Я не доверяю никому из тех, кого купил, а куплены у меня
Гектор сжал губы.
— Звучит одиноко.
Так и было. На долю секунды Борден задумался: как он выживал все эти годы без Эммы? Если она исчезнет, он станет никем. Такого одиночества еще раз он не выдержит. Он разрушит себя, впав в ярость и ступив на тропу войны, оставляя за собой только кровь и трупы.
— Понравилась? — неожиданно спросил Гектор, указывая на какую-то брюнетку, извивающуюся около шеста на небольшой сцене. — Ты не отводишь от нее взгляда.
Борден даже не осознавал, куда смотрел — его мысли были очень далеко. Он изучающе посмотрел на девчонку — на каждый обнаженный сантиметр ее тела — и ничего не почувствовал. Абсолютно ничего. Ни малейшего шевеления желания. Никакого любопытства выяснить, что под ее коротенькой юбочкой. Это стало неинтересным после встречи с Кейт, но теперь превратилось в явное сравнение, которое он мысленно проводил. Ни одна девушка не дотягивала до Эммы. Это все, о чем он думал в эти последние долбаные дни. Эмма. Эмма. Эмма.
— У меня лучше, — ответил он.
Гектор хмыкнул.
— Ясное дело.
Борден прищурился на байкера.
— Ты можешь продолжать втыкать свой член в бесчисленное количество кисок, но это не означает, что нельзя остановиться на одной.
— При всем моем уважении, Борден, она должна быть сделана из золота, иметь вкус рома и запах охуенных разноцветных лилий. А, по моим последним сведениям, таких кисок не существует.
Впервые с тех пор, как он узнал этого кретина, Борден по-настоящему улыбнулся.
— Это, скорее всего, к лучшему, Гектор. Ни одна девушка не должна в конечном итоге остаться с таким мужчиной, как ты.
Гектор согласно кивнул.
— Черт, нет. Мне нравятся мои женщины. И их множественное количество. Так оно и останется.
Типичный байкер.
— Тогда ты такой же, как и твой брат.
Гектор недоверчиво засмеялся.
— Судя по внешнему виду этого ублюдка, у него нет никаких шансов закрутить с цыпочками.
— Ты будешь удивлен количеством женщин, которые находят шрамы привлекательными.
— Шрамы? Это отвратительно. Они либо слепые, либо им платят за это.
— Если бы он побрился, то выглядел бы лучше тебя.
— Ну, мы знаем, почему это случится.
Верно. Хоук тщательно охранял тайну своей личности. Только клуб и Борден знали, кто он. И так должно было остаться — это вопрос жизни и смерти.
— Итак, каков план? — спросил Гектор Бордена, возвращаясь к насущной теме.
— Что ты хочешь, чтобы произошло?
Лицо Бордена потемнело.
—
Гектор широко улыбнулся, указывая горлышком бутылки в сторону Бордена.
— Это мы можем.
Эмма
Прошло два часа, а Борден и Гектор до сих пор не появились, и к этому времени я уже немного пошатывалась и хихикала, как дурочка. Кто же знал, что Хоук и Грэм окажутся лучшими собутыльниками?
Хоук сознательно выпил только одно пиво, а Грэм при этом сказал:
— К черту все! Я работаю каждый сраный день по двадцать четыре часа. Я заслужил это.
Я ахнула:
— Грэм, ты только что выругался?
— Он, блядь, сделал это, — сказал Хоук, награждая Грэма увесистым шлепком по спине. — На хер эти сопли! Это операция «Напои Грэма», и мы, блядь, собираемся продолжать это, пока его рот не заставит нас покраснеть.
И Грэм сделал это. Пиво лилось в него, как вода. После четвертой бутылки он встал и включил стереосистему, установив радиостанцию с ужасной кантри-музыкой.
— Нет, — закричала я, спрыгнув со стула и рванув к стерео. — Только не деревенщина! Все, что угодно, кроме деревенщины!
Но Грэм преградил мне путь, с торжественным видом покачав головой.
— Это мой джем, Эмма. Не будь занудой. (Прим.: сокр. от jamsession — джем-сейшн).
Я умерла. Сдохла. Взорвавшись смехом, я воскликнула:
— Я зануда?
— Да, ты обсираешь мою вечеринку.
Такой смешной.
Я услышала, как Хоук подавился глотком своего пива.
— Оставь, Эмма. Это неплохое дерьмо.
— Тебе тоже нравится кантри? — я изумленно уставилась на него, хотя знала, что он — кусок дерьма. — Вы, должно быть, безбашенные! Я нахожусь в окружении жестоких преступных засранцев, которым нравятся ритмы банджо и скрипки вместо хрипатых голосов, поющих о смерти и беспорядках.
— В нашей жизни и так достаточно смертей и беспорядков, — ответил он.
Пожав плечами самой себе, я вернулась к своему пиву, оставив Грэма с его кантри-музыкой. Пила я маленькими глоточками, удостоверившись, что растяну бутылку, дабы не зайти слишком далеко. В воспоминаниях о днях моей юности я была способна выпить нереально много за короткий промежуток времени. Теперь я перешла в легкую весовую категорию и нуждаюсь в минимальном количестве. Хотя часть меня хотела тупо нажраться, чтобы появился предлог не поехать к бабушке.
О, Боже! Я же собиралась ехать к бабушке!
И даже если не из-за этого, мне следует вести себя здесь прилично. Сейчас рабочее время, и если бы Борден меня не трахал, то, вероятнее всего, уволил бы за такое поведение. Минуточку…
— Борден разозлится на нас за это? — спросила я.
— Скорее всего, — ответил Грэм.
Хоук сделал еще глоток.
— Борден злится на все. Почему это должно иметь значение?
Я пожала плечами.