Борджиа
Шрифт:
Теперь бывшей любовнице Александра VI 77 лет. Она продолжает извлекать пользу из того имущества, которое принадлежит ей в Вечном городе. Сдает в аренду свои многочисленные дома, ей приносят доход три постоялых двора Лев, Короваи Орел,расположенные в центре Рима, дают значительную прибыль стада баранов, пасущихся недалеко за городом. Она поддерживает тесную связь со своими детьми — с Лукрецией, конечно, но также с Джофре, снова женившимся в Неаполе после смерти Санчии в 1506 году на одной из своих кузин — Марии де Мила Арагонской. Ваноцца не умеет писать, поэтому она диктует свои письма секретарю, более сведущему в торговле, чем в дипломатии — слишком уж сухи и резки его послания, в большинстве которых содержатся просьбы о милости. Так, старая дама поручает своей дочери попросить кардинала Ипполита передать бенефиции в его епархии в Капуа в пользу племянника Агапито Гверарди, бывшего секретаря де Валентинуа. Она отблагодарит кардинала, послав ему две римских колонны, найденных в земле на одном из ее римских виноградников. В другой раз она просит Лукрецию, чтобы герцог Альфонс попросил
Она заслужила всеобщее уважение и умерла 26 ноября 1518 года, завещав свое состояние различным религиозным конгрегациям, больнице Сан-Сальваторе Латерано и детям бедняков. Ее торжественно похоронили в церкви Санта-Мария-ди-Популо. По приказу Льва X ей были оказаны почести, которых обычно удостаивались лишь кардиналы.
Лукреция по-прежнему остается в Ферраре с младшими детьми и не может поехать в Рим на похороны матери. Альфонс уехал в Париж, увезя с собой Джанни, герцога Непи, «римского инфанта». Мы не знаем, как герцогиня отреагировала на смерть матери, скорее всего — с благородным смирением. Но очень скоро после Ванноццы умирает 29 марта 1519 года Франциск де Гонзага, изъеденный сифилисом. Лукреция направляет прекрасное письмо Изабелле д’Эсте, пытаясь ее утешить. Она предлагает обратиться к Богу — это лучшее лекарство от боли и жестоких потерь: «Так было угодно Богу. И наш долг — повиноваться его власти».
Весной 1519-го Альфонс возвращается в Феррару. Он видит, что его жена измождена, осунулась у нее круги под глазами. Ей скоро исполнится 40 лет, и ее очередная беременность — одиннадцатая, если считать все выкидыши обещает быть очень тяжелой. Чтобы ее ободрить, супруг рассказывает, что думают о ней французы. По их мнению, добрая герцогиня Феррарская превосходит по своим добродетелям гордячку маркграфиню Мантуанскую! Но больная едва улыбается. Она почти не встает с постели. Чтобы облегчить ее страдания, врачи Палмарино и Боначьоло собираются вызвать досрочные роды. Внезапно начинаются схватки. 14 июня родилась слабенькая девочка. Едва успели окрестить ее, дав имя Изабелла-Мария, как она умерла. У Лукреции начинается родильная горячка. Несколько дней врачи боролись за ее жизнь, но отчаялись ее спасти. За два последних года она стала очень набожной, ежедневно исповедовалась и причащалась три-четыре раза в месяц. Она просит, чтобы за нее испросили у папы Льва X полное отпущение грехов, чтобы обеспечить ей вечное спасение. В письме, которое герцогская канцелярия направляет на его имя в Рим, явственно ощущается волнение: «Я обязана заплатить мой долг природе. Всемилостивейший Создатель указал мне, что конец мой близок и через несколько часов жизнь покинет меня». Смерть наступает в ночь на 24 июня, после того как герцогиню соборовали. Альфонс не отходит от нее. Он в тревоге не отпускает ее руки, являя собой зрелище супруга, отчаявшегося от горя после 17 лет далеко не безоблачного союза. Он делится со своим племянником — юным маркграфом Мантуанским: «Господу Богу нашему угодно было призвать к Себе душу светлейшей герцогини, возлюбленной нашей супруги… Я не могу без слез писать об этом, так тяжело мне расставаться с дорогой и нежной спутницей, потому что она была мне дорога и мила своими добродетелями и нежностью, объединившей нас».
Альфонс идет во главе траурной процессии в церковь Corpus Domini(Тела Господня), где Лукреция захоронена в герцогском склепе рядом с Элеонорой — женой Геркулеса I. Но ни по своему характеру, ни по сложению герцог не способен долго пребывать в одиночестве. Едва положена могильная плита, он уже находит утешение в объятиях своей любовницы — красавицы Лауры Дианти, дочери феррарского чулочника.
Образ Лукреции расплывчат. Но кое-что она сумела передать своим детям. Герцог Геркулес II — супруг Рене Французской, дочери Людовика XII, по линии своей родной дочери Анны д’Эсте, станет предком герцога Генриха де Гиза, принца, создавшего Лигу, который едва не увел 60 лет спустя трон Франции из-под носа Генриха III. Кардинал Ипполит II, построивший знаменитую виллу Эсте в Тиволи, считающуюся шедевром среди итальянских дворцов, станет одним из самых щедрых меценатов Возрождения. В характере обоих соединится сумрачная гордость Эсте и великолепный аппетит к наслаждениям красотами мира — и все это будет служить величию семьи, как это когда-то делала Лукреция и все Борджиа.
ГЛАВА III
Триумф на небесах
Пока под именем феррарских Эсте дети Лукреции возрождают светское величие Борджиа в Италии, испанская ветвь их семьи по какому-то чудесному обращению становится образцом христианских добродетелей и в то же время воплощением благородной дворянской семьи на заре современности.
Вдова убитого герцога Гандийского донья Мария Энрикес, двоюродная сестра короля Фердинанда Арагонского, после смерти своего мужа ударилась в крайнюю набожность. Ее свекор папа по ее просьбе возвел в ранг коллегиальной большую церковь, возвышавшуюся у подножия герцогского дворца. С 1499 (этим годом датирована булла) по 1507 год герцогиня превратила святилище в почитаемый памятник Борджиа. Здание длиной в пять пролетов было увеличено за счет еще пяти, и теперь в нем образовались неф и хоры для каноников. Плиты перекрытия над входной дверью были украшены гербами Борджиа и Энрикесов. Внутри на фризах и замках свода были изображены бык Борджиа и двойная корона с пятью лучами — такая же, как в апартаментах в Ватикане. Герб Александра VI был увенчан тиарой.
Папа передал в эту коллегиальную церковь многочисленные реликвии. Самые выдающиеся хранились в великолепной монстранце — это было настоящее произведение искусства из позолоченного серебра и покрытое эмалью, с изображением ангелочков, маленьких музыкантов
Она также приказала изготовить картины на религиозные сюжеты для молельни в своем замке. Считается, что среди них была картина, сегодня находящаяся в Коллегии Патриарха в Валенсии, с изображением Покрова Святой Богородицы, защищающей жертву покушения: Мадонна в окружении святого Доминика и святой Екатерины Сиенской возвышается над тремя братьями Борджиа — герцогом Джанни, Чезаре и Джофре. Герцогиня заказала эту картину, когда после пленения Чезаре Борджиа она пыталась добиться его осуждения за убийство брата.
Считается, что герцог Хуан Гандийский изображен увенчанным розами как избранник Божий, коленопреклоненный перед Девой, протягивающей ему красную розу мученика. Позади него стоит его мрачный убийца, потрясающий длинным ножом. У ног Хуана, на земле, лежит его герцогская шапка. Напротив него — цветущий бородатый мужчина, чертами и профилем напоминающий Чезаре на портрете, иллюстрирующем Похвальное слово знаменитым людямПоля Жова. Он протягивает свою опущенную шпагу, как если бы раскаивался в этом заказном убийстве. Позади него — молодой человек, Джофре, присутствует здесь как свидетель обвинения. Возможно, что эта картина написана в момент побега де Валентинуа. Хотя герцогине было всего 28 лет, она отказалась продолжать бесполезный процесс и стала еще более набожной. Практически не выходила из своего замка в Гандии, которая считалась как бы столицей маленького королевства между горной цепью и морем. Она продала все имущество своего мужа и, как полагали, получила при этом 82 000 дукатов. Ее богатство росло благодаря значительным доходам, которые давали ее прекрасные земли — их обрабатывали крестьяне-мориски; почти все ее состояние должно было перейти ее сыну. Действительно, она собиралась (и это свое намерение она осуществила) удалиться в монастырь, когда Хуан женится. Она постриглась в монахини в 1509 году в монастырь Бедных Кларисс в Гандии, где и скончалась в 1537 году под именем сестры Марии Габриэлы. Ее дочь Изабелла удалилась в этот монастырь несколько раньше — в 1507 году. С восьми лет она была помолвлена с герцогом Сеговии, расторгла помолвку и приняла пострижение под именем сестры Франсуазы.
Третий герцог Гандийский был сам по себе очень религиозен. Он настолько почитал таинство причастия, что если ему случалось встретить священника, несущего евхаристию больному, он сворачивал с дороги и шел вместе с ним, чтобы присутствовать при причащении страдающего и ободрить его. Он был примером для своих крестьян, которые все еще помнили ислам и которых следовало убедить в превосходстве христианства. Но герцог был искренен: в возрасте 14 лет король Фердинанд, пытаясь помешать ему удалиться от мира и покинуть свое герцогство, заставил его жениться на донье Хуане Арагонской, дочери его собственного внебрачного сына Алонсо, которому он отдал архиепископство Сарагосы. Этот недостойный прелат отслужил мессу всего один раз — в день своего посвящения в сан. Как все священнослужители из дома Борджиа, он проводил время в светских удовольствиях и занимался обеспечением будущего своих детей. Своих сыновей он предназначал для духовной карьеры: двое из них — сначала Хуан, потом Фернандо — стали его преемниками — епископами Сарагосы.
Союз Хуана Гандийского и незаконнорожденной дочери епископа — внебрачной внучки короля Фердинанда — оказался удачным. 28 октября 1510 года через год после свадьбы родился старший из их детей. Он был крещен Франциском в честь святого Франциска Ассизского, которого его мать призывала в муках. Затем слишком быстро один за другим родились еще шестеро детей, что стоило жизни их матери. Очень скоро ее сменила другая знатная дама — донья Франсиска де Кастро-и-Пиньос. На свет появились еще семеро детей: набожный герцог Гандийский был вынужден просить Церковь позаботиться о его отпрысках. Из его сыновей (кроме старшего, который был обязан унаследовать герцогство, и еще двоих — один из них стал вице-королем Каталонии, а другой умер молодым) пятеро выбрали церковную карьеру. Двое стали кардиналами, один — аббатом, еще один — архиепископом Сарагосы, явившись, таким образом, преемником своего деда и двух дядей, последний — великим магистром военного ордена Святой Марии Монтесы. Четыре дочери выйдут замуж за грандов Испании, а еще две станут аббатисами. Одна из них в Мадриде будет настоятельницей королевского монастыря Босоногих Кармелиток, а другая в Гандии возглавит обитель Бедных Монахинь, куда когда-то удалились ее бабка и тетка.