Борис Ельцин: от рассвета до заката 2.0

Пишу текст «Предисловия», а на телеэкране репортаж с книжного фестиваля на Красной площади… Вспоминаю, как год назад презентовал там же, в открытом павильоне свою последнюю книгу «Бесы 2.0». Было приятно, что, несмотря на плохую погоду, не по-летнему холодный дождь, читателей собрался полный шатер, многие, не поместившись под крышей, стояли с зонтами. Было очень много вопросов, касающихся не новой, а прежней книги: «Борис Ельцин: от рассвета до заката». Народ интересовался, где купить сейчас. Прошел год, были новые встречи с читателями и опять один и тот же вопрос: «Где купить вашу „старую“ книгу?»

Привожу цитату из пролога издания 2004 года: «Как-то в перерыве между заседаниями в Государственной думе ко мне подошел один из депутатов, доктор исторических наук, и горячо поблагодарил за книгу: „То, что Вы сделали для потомков, для будущих историков, поистине бесценно, потому что прямых свидетелей этих событий немного, а искренних и того меньше!“» Может быть, эти слова стали последним толчком, побудившим меня взять в руки диктофон и перо.

По согласованию с издательством убрали пару глав, документы и фотографии; объем книги заметно сократился, а текст остался практически прежним.

Обращаясь к читателям, я хотел бы, чтобы каждый из вас ответил себе на такой вопрос: «Какой же все-таки должна быть власть, работающая не на себя, а на свой народ…»

Буду рад, дорогие мои патриоты и не очень, если мне удастся подвигнуть вас к ответу.

Честь имею.

А. КОРЖАКОВ.

Накануне второго тура президентских выборов 1996 года произошло ЧП. В последнее время многие в нашей стране имеют основания расшифровывать эту аббревиатуру как «Чубайс планирует». И случившееся 19 июня в 17 часов 20 минут на проходной Дома Правительства – еще одно тому подтверждение.

Дежурные милиционеры остановили двух «активистов» предвыборного штаба Ельцина: Евстафьева и Лисовского. Те несли картонную коробку, плотно набитую американскими долларами. В ней лежало ровно 538 тысяч. Купюры были новенькие, аккуратно перетянутые банковскими ленточками.

Еще весной в Службу безопасности Президента поступала информация: деньги, предназначенные для предвыборной борьбы Б. Ельцина, самым банальным образом разворовываются в штабе. Их переводят за границу, на счета специально созданных

Сам факт воровства меня не удивил, но масштабы впечатляли. Расхищали десятками, а потом и сотнями миллионов долларов. На «уплывшие» средства можно было еще не одного президента выбрать.

Докладывая Ельцину о злоупотреблениях в предвыборном штабе, я в очередной раз отмечал: ему совсем не нравилось слышать о воровстве. Борис Николаевич понимал, что некоторые люди, называющие себя «верными друзьями, единомышленниками», на самом деле просто обогащались на этой так называемой верности.

Однажды после очередного доклада, тяжело вздохнув, Президент поручил мне лично контролировать финансовую деятельность выборной кампании.

Частью проверки стало оперативное мероприятие в Доме Правительства, в кабинете 217. Этот кабинет принадлежал заместителю министра финансов России Герману Кузнецову. У него, правда, были еще два кабинета – в министерстве и штабе.

В ночь с 18-го на 19 июня сотрудники моей службы негласно, но в соответствии с законом об оперативно-розыскной деятельности проникли в означенный кабинет и вскрыли сейф. Там они обнаружили полтора миллиона долларов. Никаких документов, объясняющих происхождение столь крупной суммы денег в личном сейфе заместителя министра, не было. Зато хранились «платежки» на несколько сотен миллионов долларов, показывающие, как денежки распылялись по иностранным банкам.

Нужен был легальный повод для возбуждения уголовного дела и пресечения порочной практики. Повод этот представился на следующий же день.

За деньгами в кабинет 217 пожаловали бывший пресс-секретарь Чубайса Евстафьев и рекламо-шоу-бизнесмен Лисовский. Спокойно загрузили коробку и даже оставили представителю Кузнецова расписку. Наверное, это была самая лаконичная расписка в мире – «500.000 у.е.» и подпись Лисовского.

Затем оба доллароносца, настороженно оглядываясь, вышли из «ворохранилища», миновали лифт и спешно спустились по лестнице. На проходной их уже поджидали… Вот, собственно, и весь «переворот» – именно так окрестили эту историю те, кому помешали привычно воровать.

О происшествии на проходной мне доложил полковник В. Стрелецкий, начальник одного из отделов Службы безопасности. Подразделение Стрелецкого – по пресечению коррупции в высших эшелонах власти – располагалось там же, в Доме Правительства.

После телефонного разговора с полковником я позвонил М. Барсукову, директору Федеральной службы безопасности России. По закону, преступлениями, связанными с валютными операциями, должна была заниматься ФСБ. Михаил Иванович без особого изумления выслушал меня и сказал:

– Я высылаю оперативную группу в Белый дом.

Приехали офицеры следственного подразделения ФСБ и начали допрос Евстафьева и Лисовского. Лисовский, кстати, готов был рассказать все – даже то, о чем его и не спрашивали. Евстафьев же вел себя более уверенно – знал, видимо, что за него похлопочут, а потому на вопросы отвечал скупо, постоянно тер мокрый лоб и жаловался на подскочившее давление.

Пришлось вызвать доктора. Давление действительно оказалось повышенным. Врач, пожилая женщина, предложила сделать Евстафьеву укол. Он категорически отказался. Тогда она попросила выпить содержимое ампулы. Опять последовал резкий отказ. Предложили отвезти в больницу. Евстафьев уперся еще сильнее. Он, видимо, считал, что самое безопасное – не покидать кабинета, не открывать рта даже для приема лекарства и, в крайнем случае, геройски помереть на допросе от повышенного давления.