Борис Ливанов: «Мы с Машей решили взять паузу»

– Не собирались выносить на публику нашу историю. Но когда Машу позвали в телепередачу «Секрет на миллион» и попросили поделиться чем-то неожиданным, раскрыть какую-нибудь тайну из частной жизни, я предложил: «Давай буду твоим секретом?»

Это случилось два месяца назад. Отношения только начинались, и как большинство влюбленных, мы пребывали в состоянии полнейшей эйфории. Если честно, вели себя как сущие подростки, к счастью, наши дети этого не наблюдали. Казалось, все в мире замечательно и сказочно, а люди вокруг как на подбор прекрасны. Не предполагали,

По наивности не думал, что Машино признание наделает столько шума. Сегодня о нас много говорят, это давит психологически. Сложно объяснить, но я постоянно ощущаю вмешательство чужой энергетики – даже когда люди руководствуются благими намерениями и желают нам счастья. Пока мы не понимаем, как строить совместную жизнь в дальнейшем, хотим разобраться во всем сами. А к нам подходят, задают вопросы, пишут письма в социальные сети, порой не совсем корректные. Интерес к нашей паре так велик, что у некоторых даже создается впечатление, что эту историю мы придумали исключительно ради пиара и работаем на публику. Поверьте, это не так.

– Сложно верить Марии после того, как она появилась на красной дорожке Московского кинофестиваля в наряде невесты якобы прямиком со своей свадьбы с космонавтом.

– Знаю об этой истории, даже поздравлял тогда Голубкину с замужеством. Она просто любит, когда весело. Говорит, иначе день будет прожит скучно, а значит, зря. В том году на фестиваль приезжал Брэд Питт, мировая звезда. Но стоило появиться Маше в подвенечном наряде, как все взгляды оказались прикованы к ней, а бедняга Питт остался не у дел. Это весело! Если честно, совсем не удивился, что Голубкина вышла за космонавта. Не за инопланетянина же! Но тогда она просто пошутила.

Кто-то, наверное, считает, что Маша опять дурачит охочую до сенсаций доверчивую публику. Но наша история искренняя. Я по-прежнему недоумеваю, почему не нашли друг друга раньше. Мы оба представляем младшее поколение известных артистических династий, выросли в похожих семьях, наши родители знакомы. Мой отец Василий Ливанов дружил с дядей Маши – единокровным братом Андрея Миронова балетмейстером Кириллом Ласкари.

За годы до этого прабабушка Маши, известный скульптор Анна Семеновна Голубкина, изваяла горельеф «Волна», украшающий правый подъезд здания МХТ в Камергерском переулке – театра, где всю жизнь играл мой дед Борис Ливанов. А в храме Софии Премудрости Божией на Софийской набережной, в приходе духовника Маши отца Владимира Волгина, стоят списанные из Художественного театра стулья… Мы расценили все эти совпадения как знаки свыше, некое мистическое сопряжение.

У нас достаточно точек соприкосновения, не меньше и расхождений. Старт был похожим, но жизненный опыт приобрели совсем разный. Можем всю ночь проговорить, а потом за пять минут разругаться вдрызг. Маша прочла множество книг, зато я знаю реальный мир. И мы спорим до хрипоты. Я ей:

– Жизнь сложнее, чем твои книги.

Она в ответ:

– Я лучше знаю!

Взрослым людям всегда непросто сходиться.

– По словам Марии, впервые вы встретились четверть века назад.

– Тогда, в 1992 году, это была пятиминутная беседа в фойе Щукинского, где оба учились, правда на разных курсах. Уже не вспомню, о чем конкретно зашла речь, но поводом стали наши семьи. Со мной учился сын Валерия Носика Саша, и Маша завела разговор о том, как нам троим нелегко, ведь приходится постоянно доказывать, что мы не просто дети известных родителей, а самостоятельные личности. При этом я и Маша смотрели друг на друга очень внимательно: произносимые слова стали лишь фоном для общения на другом, глубинном уровне. Скажу даже, что это было общение наших душ, которые – как выясняется сейчас – оказались родными. Прекрасно помню Машин клетчатый бежевый широкий шарф и куртку с закатанными по моде тех лет рукавами.

В дальнейшем мы вращались практически в одних и тех же компаниях, но по странному стечению обстоятельств не пересекались. На протяжении долгих двадцати пяти лет ни разу не сталкивались. Недавно вспоминали, сопоставляли факты и удивлялись: как же так? Доходило до смешного: я уезжал из гостей, а там тут же появлялась Маша – нас разделяли какие-то минуты! Судьба водила рядом, но не свела. Наверное, всему свое время.

Начиналось у нас все весело. Месяца три назад я оставил комментарий в Интернете к какому-то забавному ролику, который выложила Маша. Она терпеть не может писать, социальные сети только читает и ответила одним словом «Позвони», а рядом – номер ее телефона. Я позвонил. Стали общаться по телефону, чем дальше, тем чаще – не могли остановиться. Возникло ощущение, что буквально вчера расстались. Словно не прошло четверти века и мы взахлеб продолжаем разговор, начатый накануне в фойе Щукинского училища. Я делился рассказами, связанными с отцом, дедом и прадедом. Маша в ответ сыпала байками из жизни своей семьи и окружения.

Дело в том, что хотя наши родители знакомы, всегда существовали в разных компаниях. В круг Андрея Александровича Миронова и Ларисы Ивановны Голубкиной входили Александр Ширвиндт, Михаил Державин, Григорий Горин. А мой отец дружил с Геннадием Гладковым, Валентином Смирнитским… Их орбиты иногда соприкасались, но по большому счету существовали параллельно. Поэтому многие актерские истории в новинку и для меня, и для Маши.

Разумеется, мы беседовали о театре, о том, что сегодня происходит в искусстве в целом. «Замечательно, что стали появляться такие фильмы, как «Время первых» или «Легенда № 17», снятые в лучших традициях советского кино», – говорил я. Маша соглашалась, она считает, что подобных картин нужно снимать как можно больше. Стране необходима национальная идея, которая должна находить отражение в том числе в кино и на сцене. В чем она может состоять? В том, чтобы гордиться страной, в которой живешь. Нужно подтягивать зрителя до более высокого уровня.

Маша энциклопедически образована. Читает много философской и социальной литературы, мне ближе фантастика и фэнтези, которые она не воспринимает всерьез. Но как выяснилось, у нас обоих любимый писатель – Михаил Булгаков, а произведение – «Мастер и Маргарита». Еще «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери.

Постепенно я открывал для себя ту Голубкину, которую знают только самые близкие. К примеру в Интернете есть запись замечательного концерта, в котором пианист Александр Гиндин исполняет музыку Рахманинова, а Маша читает стихи Бунина. Она серьезно изучает христианство, особенно православие, подготовила замечательную книгу об иконах. Знает поименно множество священников – от московских приходов чуть ли не до Иерусалима. Наконец, у нее разряд по конному спорту. Но все ею накопленное сегодня никому не нужно! Могла бы вести интересные телепередачи, брать интервью у людей, представляющих эпоху. А приходится участвовать в каких-то сериалах, мыльных операх.

К сожалению, невозможность самореализации становится трагедией для многих наших современников. Прекрасно помню себя в студенческие годы. Тогда, в конце девяностых, сложилась чудная компания творческих, подающих надежды актеров и поэтов. У нас три гитары, вокруг – красивые девушки. Все складывалось замечательно! Молодые, горячие, мы верили, что возможно изменить мир посредством творчества, и мечтали это осуществить. Категорически отказывались продаваться: ни в картины, которые считали негодными, ни в сериалы, которые, как казалось, испортят нашу репутацию.

Я начинал сниматься в кино. Первая работа случилась в телефильме о Шерлоке Холмсе, в части под названием «Кровавая надпись». Но это эпизод. Более зрелая, уже главная роль у меня в ленте «Не влезай – убьет» по сказкам Эдуарда Успенского. Картина, в которой экранизированы детские страшилки про красную руку, черную простыню и другие, получилась замечательной. Но режиссер перерасходовал бюджет, и пленку смыли. Потом вышла «Охота» Виталия Мефодьевича Соломина, но и у нее странная судьба: продюсеры не смогли поделить права и фильм куда-то исчез. Снимался у отца – он был режиссером, продюсером и сценаристом фильма «Дон Кихот возвращается». Я играл Самсона Карраско. Картина завоевала приз кинофестиваля «Золотой витязь» и вообще очень достойная. До сих пор не понимаю, почему она не стала событием.

Конец ознакомительного фрагмента.