Борись за меня
Шрифт:
Я могу все исправить.
Я отправляю три электронных письма.
Первое — своему бухгалтеру, поручая ему создать ООО. Она будет действовать как подставная компания, чтобы скрыть, кто я такой.
Второе — моей инвестиционной компании, и в нем излагается моя просьба перевести деньги с кредита моей компании на счет подставной компании, как только она будет создана. Мне нужно несколько дней, чтобы перевести такие деньги.
Третье — Майло.
Я покупаю ее ферму. Я хочу, чтобы ты выступил в качестве моего брокера. Не впутывай
Деклан
Я немедленно получаю ответ от Майло.
И это самый грандиозный жест, какой я только видел. Все еще хочешь продолжать врать, что ты не влюблен в нее, не хочешь жениться на ней и быть счастливым?
Не волнуйся, я все сделаю.
Майло
Похоже, я пущу корни в Шугарлоуф, независимо от моих планов.
На этот раз это не похоже на тюремное заключение. Это правильный выбор, и это то, что я могу дать ей, потому что мне больше нечего дать. В глубине души я знаю, что Сидни не очень-то хочет уезжать. Она любит этот город, свой дом и ферму. Я здесь только на время, и когда я уеду, у нее останется то, что для нее важнее всего.
— Надолго ли ты выбыл? — спрашиваю я Шона. Сегодня вечером он вывихнул колено, пытаясь перехватить вторую базу.
Обычно я не смотрю его игры, но мы с Коннором застряли у него дома, пока Элли и Хэдли устраивали девичник с Девни и Сидни. Так что мы смогли все увидеть.
Как только это произошло, я позвонил ему, хотя знал, что он не носит с собой телефон во время игр, но по телевизору это выглядело ужасно. Не помогает и то, что дикторы высказывают свое не экспертное мнение о том, что все это значит.
Несколько часов мы с Коннором ждали, когда же Шон наконец перезвонит.
— Я пока ничего не знаю. Завтра мне предстоит еще одно МРТ, но пока они ничего не увидели на первых снимках, так что это вселяет надежду.
— Мне очень жаль.
Бейсбол — это жизнь Шона. Это то, что не дает ему сойти с ума. Он живет днями игр, и я знаю, что это убьет его, если ему придется сидеть без дела.
— Неважно. Если мне придется делать операцию или что-то еще, по крайней мере, я смогу вернуться… туда.
Он уже договорился о том, чтобы быть здесь в межсезонье, так что, думаю, все получилось как нельзя лучше.
— Все не так плохо, как я думал, — признаю я.
— Ну, Сид там.
— Да, но не поэтому.
Шон смеется.
— Я люблю тебя, Дек, но ты чертов идиот. Я бы все отдал за такую женщину, как она.
У него может быть такая женщина, как она. Девни была его лучшим другом с тех пор, как какой-то придурок толкнул его, а она ударила парня. Они учились во втором классе. Это было все, что ему понадобилось, чтобы влюбиться в нее, но у него никогда не хватало смелости сказать ей об этом. Вместо этого они притворяются, будто между ними ничего нет, и это чертовски безумно.
— Конечно, ты бы так не сделал.
— Не начинай снова нести эту чушь про Девни. Мы с ней не больше, чем друзья. Если
Он так заблуждается. Ни у одного из них никогда не было ничего настолько серьезного, чтобы отпугнуть другого. Они встречаются, иногда даже дольше, чем я мог бы выдержать, но в итоге с другим человеком всегда что-то не так.
Это позволяет им продолжать нести чушь и оставаться непривязанными на случай, если другой найдет в себе смелость.
— Я мог бы давать Сид советы по поводу любви, если бы знал, что это никогда не будет иметь значения.
— Ладно, придурок, сделай это для меня… — голос Шона жесткий, и я знаю, что злю его. — Подумай о Сидни с парнем — любым парнем, и скажи мне, что ты мог бы дать ей совет, как сделать его счастливым.
Гнев на несуществующего мужчину сжимает меня в когтях. Мои руки начинают потеть, а в горле поднимается желчь. Именно поэтому я никогда не думаю об этом дерьме. Она моя, и я готов ради нее на все, в том числе потратить миллионы, чтобы купить ее ферму без ее ведома. Из-за сдавленности в горле мне трудно дышать, и я ненавижу своего брата за то, что он заставил меня даже думать об этом.
— Справедливо.
— Я так и думал, — он смеется. — Представь, что ты любишь ее так, как любишь, и пытаешься помочь ей разобраться в дерьме с каким-то идиотом. Этого не случится. Как бы ты ни пытался убедить себя, что ты сильный.
— Я также никогда не отрицал, что люблю ее. Я знаю, каково это — иметь ее, видеть ее глаза и знать, что она любит меня. Это разные вещи, Шон. Я не говорю, что ты не можешь отбросить свои чувства. Мы все знаем, что ты мастер в этом.
— Я не мастер в этом. Я просто не хочу постоянно ссориться. У нас было достаточно этого в детстве, и я хочу, черт возьми, немного покоя.
— Здесь нет покоя, — говорю я и сжимаю переносицу.
Шон на секунду замолкает.
— Ты можешь обрести покой, Дек. Война внутри тебя не имеет ничего общего с Шугарлоуф. Это связано с сожалением. Мы все думали, что будем похожи на отца, и специально делали все наоборот. Мы не женились, не заводили детей, не позволяли себе пустить корни или создать семью. И в итоге, насколько мы знаем, он умер счастливым. И посмотри на нас.
Да, посмотрите на нас. Я испытываю чертову агонию каждый раз, когда вижу Сидни.
— Ты несчастен? — спрашиваю я.
— Не знаю. Я люблю бейсбол, и у меня прекрасная жизнь, но… конечно, есть место для большего.
Мы уходим от этой темы. Шон не оставляет места для споров.
— На следующей неделе я вернусь на свадьбу и, надеюсь, получу ответы на вопросы о своем колене. Но пока, похоже, ничего страшного, и я вернусь к следующей игре.
— Хорошо, думаю, все выглядело хуже, чем было на самом деле.
— Да, слава Богу.
У меня в голове полный бардак, но меньше всего я хочу, чтобы мой брат был несчастен.