Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии (сборник)
Шрифт:
…Сии кровавые скрижали… – Речь идет о многолетней борьбе украинского казачества и крестьянства со шляхетской Польшей и о польской интервенции 1610–1611 гг., когда польские войска вошли в Москву и подожгли Кремль.
Прага – укрепленное предместье Варшавы. 4 (15) ноября 1794 г. Суворов штурмом взял Прагу и принял капитуляцию Варшавы, подавив Польское восстание.
…Мы не признали наглой воли Того, под кем дрожали вы? – Имеется в виду Наполеон в 1812 г.
Измаильский штык. – Имеется в
Написано после получения известия о взятии Варшавы. Этот день, 26 августа 1831 г., совпал с годовщиной Бородинской битвы.
Уж Польша вас не поведет… – Пушкин напоминает об участии Польши (Варшавского герцогства, созданного Наполеоном в 1807 г.) в войне Наполеона против России в 1812 г.
…Больной, расслабленный колосс? – Пушкин, видимо, цитирует слова одного из депутатов французского парламента, пытавшегося представить Россию слабой в военном отношении, используя библейский образ колосса на глиняных ногах.
Куда отдвинем строй твердынь? – Деятели Польского восстания 1830–1831 гг. требовали восстановления границы России и Польши там, где она проходила до Андрусовского мира 1667 г. (то есть присоединения к Польше Украины до Днепра, включая Киев).
Наследие Богдана – то есть Украина, воссоединившаяся с Россией при гетмане Богдане Хмельницком.
…Святыню всех своих гробов? – «Речь идет о могилах Ярослава и печерских угодников…» – так сам Пушкин объясняет этот стих в письме Е. М. Хитрово от середины сентября 1831 г.
Война, и мор, И бунт, и внешних бурь напор… – Здесь Пушкин перечисляет бедствия, свалившиеся на Россию за последние годы, – русско-турецкая война 1828–1829 гг., эпидемия холеры 1830–1831 гг., восстание новгородских военных поселений летом 1831 г. и планы вмешательства европейских государств в русско-польские военные действия.
…Вокруг одра, где он лежит… – Речь идет об И. Ф. Паскевиче, главнокомандующем русскими войсками, взявшими Варшаву, и контуженном при штурме Праги. См. также коммент. на с. 360.
…Венок сплела тройная брань. – Паскевич был победителем в трех войнах: с Персией в 1827–1828 гг., с Турцией в 1828–1829 гг. и с Польшей в 1831 г.
…И с ней летящего за Прагу Младого внука своего. – Князь А. А. Суворов (1804–1882), внук А. В. Суворова, адъютант Паскевича, был послан в Петербург с донесением главнокомандующего о взятии Варшавы.
Посылая стихотворение, посвященное М. И. Кутузову, его дочери Е. М. Хитрово, Пушкин пишет: «Стихи эти были написаны в такую минуту, когда позволительно было пасть духом – слава богу, это время миновало».
Говоря о «такой минуте», Пушкин имел в виду неясность исхода русско-польских военных действий и свою тревогу по этому поводу.
Гробница святая – место погребения М. И. Кутузова
Публикуя первые три строфы этого стихотворения в статье «Объяснение» («Современник», 1836, кн. 4), посвященной стихотворению «Полководец», Пушкин писал: «Слава Кутузова неразрывно соединена со славою России, с памятью о величайшем событии новейшей истории. Его титло: спаситель России; его памятник: скала Святой Елены! <…> Один Кутузов мог предложить Бородинское сражение; один Кутузов мог отдать Москву неприятелю; один Кутузов мог оставаться в этом мудром деятельном бездействии, усыпляя Наполеона на пожарище Москвы и выжидая роковой минуты, ибо Кутузов один облечен был в народную доверенность, которую так чудно он оправдал!»
Стихотворение посвящено памяти М. Б. Барклая де Толли (1751–1818), главнокомандующего русскими войсками в начале вторжения Наполеона в Россию. Его план, основанный на заманивании неприятеля в глубь страны и сохранении русской армии, не нашел поддержки у русского народа и войска, и Барклай был заменен М. И. Кутузовым.
В рукописи после слов: «Там, устарелый вождь! как ратник молодой…» следуют стихи:
Искал ты умереть средь сечи боевой.Вотще! Преемник твой стяжал успех, сокрытыйВ главе твоей. – А ты, непризнанный, забытыйВиновник торжества, почил – и в смертный часС презреньем, может быть, воспоминал о нас!«Это стихотворение, – писал Пушкин, – заключает в себе несколько грустных размышлений о заслуженном полководце, который в великий 1812 год прошел первую половину поприща и взял на свою долю все невзгоды отступления, всю ответственность за неизбежные уроны, предоставя своему бессмертному преемнику славу отпора, побед и полного торжества. <…> Минута, когда Барклай принужден был уступить начальство над войсками, была радостна для России, но тем не менее тяжела для его стоического сердца. Его отступление, которое ныне является ясным и необходимым действием, казалось вовсе не таковым: не только роптал народ, ожесточенный и негодующий, но даже опытные воины горько упрекали его и почти в глаза называли изменником. Барклай, не внушающий доверенности войску, ему подвластному, окруженный враждою, язвимый злоречием, но убежденный в самого себя, молча идущий к сокровенной цели и уступающий власть, не успев оправдать себя перед глазами России, останется навсегда в истории высоко поэтическим лицом».
У русского царя в чертогах есть палата… – Имеется в виду военная галерея в Зимнем дворце в Петербурге, где собраны портреты свыше 300 генералов, участников Отечественной войны 1812 г. Портреты написаны английским портретистом Дж. Доу (1781–1829), приглашенным для этого в Россию в 1819 г., и русскими живописцами А. В. Поляковым и В. А. Голике в 1819–1828 гг.
…Бросался ты в огонь, ища желанной смерти… – В Бородинской битве Барклай появлялся на самых опасных участках сражения, подолгу оставался под огнем, наблюдая за действиями войск, сам водил полки в атаку. Он писал Александру I: «26 августа не сбылось мое пламеннейшее желание: Провидение пощадило жизнь, которая меня тяготит».