Борт 556
Шрифт:
– "Эти двое говорили о моей крошке Джейн! Миленькая моя и любимая спасительница Джейн!" - ударило мне в голову - "Значит, жива!".
***
Яхту сильно раскачивало на волнах. Хлопали на некоторых окнах палубной надстройки открытые иллюминаторы. Все говорило о скором предстоящем шторме. На ровном киле ее сильно довольно бултыхало по продольно оси, но по сторонам Арабелла держалась устойчиво, значит, воды внутри не было. Это уже, тоже хороший плюс. И по всему было видно, мы были, далеко уже не в бухте. И не на том островном прибрежном глубоководном плато.
Ощущалось сильно боковое раскачивание
В каюте Дэни все было разгромлено и открыты все шкафы. И были в стене, выходящей в коридор. И в самом коридоре пулевые отверстия в стене напротив его каюты. Мало того, здесь было много крови. Еще чья-то кровь, помимо моей, прямо на стенах, чуть не до потолка и на полу.
Я, осторожно перешагивая всю эту свежую кровь, поплелся в сторону главной каюты, постоянно оглядываясь по сторонам и назад. Кругом были по полу следы из крови. Все в протекторах армейских ботинок.
– Эти гады!
– сам я себе сказал вслух - Даже не перешагивали, а ходили прямо по пролитой крови. Свиньи! Все полы в коридоре и каютах затоптали!
Все каюты были нараспашку. Все двери из красного дерева были настежь открыты. И, видно было, там везде побывали, те, кто напал на нас.
Я прошел, мимо своей каюты и каюты моей любимой Джейн. Там был настоящий погром, как впрочем, и везде. В каюте Джейн, вообще все было вверх дном. Они поняли, что это женская каюта. И рылись в ней с большей охотой. Даже, перевернул и набок постель. Там были разбросаны Джейн все вещи и чемоданы. На полу лежали те Джейн на тонкой шпильке черные туфли. И ее, то самое, там же брошенное черное вечернее платье и Джейн халаты. Оба. Был открыт прикроватный столик. И все платенные встроенные шкафы. Там же лежал и разбитый кассетный магнитофон. И разбросанные с ее Джейн роком музыкальные кассеты.
Искали, видимо женские любые драгоценности. Похоже на то, что и тот золотой, подобранный с самолета слиток эти выродки нашли как и тот золотой с кораллового островного рифа старинный медальон. Кто-то, наверное, нацепил его на себя даже.
– Выродки поганые!
– я выругался и взбесился - Я поубиваю вас! Всех поубиваю!
Я осторожно, и аккуратно сильно превозмогая боль в ноге, хромая пошел, опираясь о стену коридора. Заглядывая в каждые каюты, вплоть до нашей главной большой каюты. Я зашел туда. Там был, тоже полный разгром. Даже кожаный диван был перевернут вверх ножками. Винный шкаф был разбит. Но, дверь с компьютерным отсеком не обнаружена за ним. Значит, туда никто, не попал. И это уже радовало. Значит все в порядке здесь. И кроме вина и прочего спиртного из разгромленного шкафа, ничего здесь не забрали. Даже часы на стене. Они показывали, двенадцать дня. Но, за окном назревал дикий шторм. И на океан ложилась новая штормовая темень.
– Значит уже день. Двенадцать часов, после семи утра. Пять часов без сознания. Одиннадцатые сутки в океане - сам, себе сказал я.
– Крепко меня приложили эти твари. Много крови потерял. До сих пор еще есть слабость, что ноги подкашиваются - произнес я сам себе.
И вышел из главной каюты.
Я вынырнул раненным из воды уже утром. И Джейн меня спрятала под этой кроватью Дэниела, и меня не нашли эти ублюдки.
Мы пытались вырваться из рук этих бандитов еще по темноте, но не вышло. Нас поймали. И Джейн у них в плену. А я сейчас на нашей полуразгромленной Арабелле.
– Ублюдки!
– сказал я снова, сам, себе - Все здесь разгромили. Твари! Что вы тут искали? Те ящики? Их нет, уроды! Видно увлеклись погоней, что не было времени осмотреть дно плато вблизи яхты. Да и нужны им были эти ящики? Может, они не за ними шли за нами. Может, за тем чертовым гибельным золотом, что Дэни унес собой в трехкилометровую могилу.
Я поплелся осторожно по коридору до лестницы вверх на палубу.
– Я их бросил, там внизу на плато!
– говорил себе я вслух - Я их так и не поднял. Ублюдки!
Я стал снимать свой испорченный и перемазанный кровью Дэниела черный с желтыми вставками гидрокостюм. Еле смог в одиночку с еще больной ногой освободиться от него. Я его снял, и бросил тут же в коридоре себе под ноги, сняв бинты с ноги. И созерцая чудовищную на бедре глубокую раскрывшуюся рану. До кости. Ее было видно через раскрытую располосованную подводным острым ножом плоть.
Крови не было. Рана не кровоточила. И была на пути полного заживления. Это радовало. Я боялся худшего. Но, теперь, я им тварям покажу, что значит русский моряк. Нужно было найти, только свежие бинты и сделать перевязку. И я в одних своих, снова плавках, почти нагишом, снова пошел в каюту Дэни. Я там все обшарил. Может Джейн, перевязывая меня, обронила другие бинты на пол, но там ничего не было.
Только банка с ее мазью лежала отпнутая, видимо, чьей-то ногой в углу каюты. Я ее поднял и попробовал помазать еще раз свою рану. Защипало, но не сильно. Когда нога была в отключке, я вообще ничего не чувствовал.
– "А, сейчас щиплется. Да, больно, так!" - простонал я, терпя жжение в глубокой резаной ране - "Это нормально. Значит, жить буду" - подумал вдруг я - "Этой мазью моя любимая мазала себе там, ну там между ног, когда я по неосторожности, любя порвал ее промежность. Она применяла это свое лекарственное чудодейственное средство, чтобы вылечиться тогда. Она говорила, что это на каких-то цветах и растениях из самой Панамы. С родины моей любимой Джейн и моего друга Дэниела".
– Ну, да, ладно - произнес я сам себе - Хватит думать о таком всяком. Надо бинты, хотя бы найти. Я, даже до сих пор не знал, где на нашей яхте была, хотя бы маломальская аптечка. Я зашел в каюту моей красавицы Джейн. И стал осматривать ее всю с потолка до пола. Я нашел бинты. Они лежали, прямо на ее кровати. Тут же и была этакая медицинская сумочка. Я правильно искал. Кто как ни моя любимая будет заведовать всеми мед средствами на Арабелле.
Я схватил быстро бинты и перевязал, прямо сидя на ее постели себе бедро. Туго накрутив и плотно чистый бинт поверх той мази на моей глубокой ране. Главное кровь не шла. И, наверное, это заслуга того Джейн бутылька с чем-то, тоже лекарственным. И этой, конечно же чудодейственной, почти волшебной мази из Панамы.