Бортовой журнал 7
Шрифт:
Чтоб, значит, не забыть.
Но изучить! Все эти корпускулы нашего движения – шажки, шажочки, топтанья, трепетанья.
Умозрительно все это. То есть все это для зрения ума.
И вот когда он созреет, вот тогда… словом, читайте послание.
Там всегда отыщется ряд самостоятельных фактов, которые, так или иначе, вращаются вокруг главного стержня предмета.
Не пропустите его. Времени у нас довольно. Просто вагон у нас времени.
Милиционер
И тут же все правоохранительные братья бросились на его защиту, мол, все он сделал правильно – и теперь тот милиционер всего лишь под подпиской о невыезде.
И еще – с его слов – подростки были пьяные и, конечно же, угрожали ему и даже достали игрушечный пистолет.
И все это ничем не подтверждается. И в крови жертв алкоголя не обнаружено, и пистолет игрушечный никто не видел.
Милиция теперь убивает кого угодно и где угодно.
Даже детей семнадцатилетних.
Причем милиции почему-то представляется очень вероятным то обстоятельство, что детки могут запросто сойти с ума и начать угрожать вооруженному человеку – милиционеру например.
А заместитель министра внутренних дел России господин Овчинников сказал, что он «не знает, как это объяснить».
А давайте я ему попытаюсь объяснить. Все это происходит, уважаемый замминистра, от безнаказанности и круговой поруки, когда судмедэксперт скажет что надо, а прокуратура поступит как надо, а понятые будут за дверью наготове, товарищи по работе в один голос скажут всем понятно что, а начальник ГУВД воскликнет под занавес: «Это же наш перспективный сотрудник!»
Вот и все. Приехали. Будут убивать. Обязательно. И чем дальше, тем больше.
Вы, господин Овчинников, когда-нибудь сравнивали фотографии той, советской милиции 70-х годов прошлого века, и нынешней?
Очень интересное можно сделать наблюдение. У них разные лица. И глаза разные. Те, из 70-х, надо заметить, выглядят гораздо симпатичней.
И присягу они давали совершенно по-другому. С трепетом – вот ведь какие дела.
И я в 70-х давал присягу с трепетом.
Правда, я армейскую присягу давал, а заканчивалась она такими словами: «Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение советского народа».
Вот оно – до сих пор помню.
«Всеобщая ненависть и презрение» (кроме закона, конечно) – вот что мне было обещано в случае чего.
А вот сейчас «ненависть» и «презрение» нигде не прописаны.
Нет их в присяге.
Они теперь в сердцах.
У граждан.
Миллионеры вступились за честь милиционеров. Это очень уважаемые милиционеры. Некоторые при больших погонах, некоторые при небольших, но тоже очень уважаемые.
Они послали письмо президенту, в котором они написали, что «в последнее время в СМИ устроена показательная травля сотрудников МВД, дискредитация облика рядового сотрудника МВД и структуры МВД в целом» – во как!
Не пронимаю, почему, как только что-нибудь активно гниет, так все претензии к мухам!
Ну гниет у вас, ребята. Давно.
Смрад
И очень часто можно услышать: «А кто вас будет защищать?» – это, значит, в ответ на предложение всех их разогнать и набрать других, никогда в МВД не служивших. Или разогнать и пригласить служить тех, кто покинул ряды вышеуказанного ведомства по гигиеническим соображениям. А заодно и название поменять. «Полицией» начнем называться, что от греческого «politia» – управление государством.
То есть с этого разгона предлагается и начать становиться государством.
Честно говоря, вот так защищать, как нас сейчас «защищают», так лучше б вообще не защищали – один хрен. У меня несколько раз проверяли на улице документы, из них в половине случаев вымогали деньги или оскорбляли, провоцируя недовольство.
А сына моего два раза милиция грабила средь бела дня – плеер, мобильник и деньги отобрали да еще заметили, что, мол, скажи спасибо, что наркотики мы у тебя не нашли.
А я ему сказал: скажи спасибо, что они тебя с моста не сбросили – на Троицком мосту грабили, и рядом никого – он из института в одиночку пешком домой шел.
Черт его знает, может, мы на разных языках говорим?
А еще эти уважаемые милиционеры просят президента взять дело Дениса Евсюкова под личный контроль. Наверное, многим не нравится, что милицию теперь «евсюками» называют.
Интересно, что тут понимается под «личным контролем»?
Ну, человек при погонах, забыв присягу, стрелял в голову людям. Несколько человек убил.
А потом еще один такой же в Туве стрелял опять в голову и опять убил.
Стрельба в голову – это не беспорядочная стрельба, могу вас в этом уверить! Я знаю, что такое беспорядочная стрельба, когда на тебя вдруг оружие наставляют, а ты, значит, пытаешься уйти от пули, укрыться и палишь во все стороны.
Стрельба в голову – это из области мести. Это от обуревающих чувств – на тебе, на!
Сейчас все активно обсуждают наше возвращение в Средневековье – отмену моратория на смертную казнь.
Так вот, стреляющий в голову как нельзя лучше подходит под старинное: отнял жизнь – отдай свою.
Так что, ребята, или «облик», или «око за око».
По-другому не бывает.
Премьер встретился с кинематографистами.
А почему?
А потому что качество отечественного кино – все время хочется помягче – не очень сильно соответствует требованиям современности (хорошо сказал).
Сериалы – наша боль. Таких «Ментов», как здесь, нигде не встретишь. И «Солдаты» – боль. И олигархи какие-то не такие, и жены, дети, няни – в общем, все не такое.
Кинематограф сегодня – это производство. И больше всего он напоминает производство обуви в СССР.
Делали в СССР обувь, и никому она была не нужна. Все гонялись за австрийскими сапогами.
Одна пара таких сапог могла уравновесить все ботинки, сделанные в СССР.