Босс для Ледышки

Зорина Лада

Ободрённый его молчанием Никита улыбнулся и обвёл залу широким жестом, будто лично трудился над её убранством не покладая рук:

— Ты вот лучше отвлекись, развейся. Прочувствуй, так сказать, атмосферу волшебства. Старый год уходит, и всё такое.

Пусть бы он с собой ещё и поганое настроение прихватил. И главное, не совсем понятно, с чего оно настолько испортилось. Да, ситуация с играми подопечных в альфачей-охотников его, может, и раздосадовала, но не настолько, чтобы вот так сильно повлиять на его настроение.

И всё же

внутри сидело что-то… прямо в центр солнечного сплетения будто впилась острая ледяная игла… Предчувствие?

— Вот бы всё было настолько просто, — отозвался Андрей. — Новый год — новая жизнь, а старую — в мусорное ведро.

— Ну а вот это уже даже не забавно, — ему на плечо легла тёплая рука, а в воздухе расплескался терпкий аромат Chanel Cristalle. — Тебя послушать, так старая жизнь тебя совсем доконала.

Катя.

Андрей обернулся и не сдержал улыбки — его женщина умела производить впечатление, как будто за каждым её появлением на людях скрывались кропотливые математические подсчёты. И он не знал, так это на самом деле или нет: старался не лезть в эту женскую алхимию, чтобы не портить разгадкой тайну волшебства.

Чёрно-золотистое платье сидело на ней, как вторая кожа. Он услышал, как присвистнул и поздоровался Никита. Катя рассмеялась, и в её низком грудном смехе слышалось удовольствие от произведённого эффекта. Она шутливо шлёпнула его друга по плечу.

— Ты, Фролов, не меняешься. Когда ты себе уже девушку найдёшь?

— Да что вы оба заладили! — возмутился Никита, подхватил со стойки свой стакан и на время покинул их, растворившись в растущей толпе всё прибывающих гостей и сотрудников.

— А ты что стоишь тут, как сыч, прячешься ото всех?

— Который год подряд изображать из себя Маргариту на балу Сатаны что-то не хочется.

— Боишься, колено от поцелуев распухнет? — хмыкнула Катя, поправив свои тёмные, струящиеся по плечам локоны.

— Я бы пошутил, что не о колене речь, но не хочу тебя шокировать, — без улыбки ответил он.

Катя театрально округлила глаза и захихикала:

— Тьфу на тебя, Волков!

— Кроме шуток, в этом нет нужды. В этом году отмечаем в тесном семейном кругу. Отец с матерью обещали позже подъехать. Кто-то из партнёров точно заглянет, но в этом году обойдёмся без гранд-гостей.

— Знаешь, а в этом даже что-то есть, — прищурилась Катерина. — Местные таблоиды стопроцентно разнесут сплетни о том, сколько ты спустил на этот корпоратив. Могу помочь им с нарративом. Скажем: «В этом году миллиардер Волков закатил у себя в бизнес-центре новогоднюю VIP-вечеринку только для своих». Ну и как-то привлечём прошлогоднюю тему, чтобы выиграть на контрасте. Я ещё подумаю, как лучше это преподнести, чтобы у «пострадавших» обиженок из числа прошлогодних гостей зубы свело.

— Кать, оставь это. Не замарачивайся, — Андрей обвил рукой её талию и притянул к себе. — Такие уловки совершенно без надобности.

— Ну я же помочь хочу, — надула губы Катерина.

— Я

знаю. И бесконечно это ценю. Но не развивай эту тему, прошу тебя.

— Вечно ты со своим багородством. Ах, это неправильно, это нечестно. Оставь ты уже это своё рыцарство! Твои партнёры-конкуренты так не мыслят.

— Я не обязан на них равняться.

— Да, но с волками жить… сам знаешь.

Его взгляд случайно выхватил из толпы Ольгу в синем обтягивающем платье, за которое она от него и получила нагоняй. Андрей улыбнулся про себя. Может, зря отругал — платье ей шло, да и обязанности свои она с тех пор выполняла с утроенной энергией.

Ольга заметила его, робко улыбнулась и кивнула. Он вернул ей приветствие и собирался что-то ответить Катерине, но не успел, потому что Ольга бросилась ко входу в залу, откуда ей навстречу вышла Евгения Станиславовна Миронова.

Которая выглядела так, будто перепутала праздничный вечер с офисными буднями. Белая блузка, серый брючный костюм и скрученные в узел волосы. Спасибо хоть не заколола свою буйную гриву карандашом, как частенько это делала.

Видимо, сегодня все решили так или иначе поиграть у него на нервах.

На то, чтобы добраться до роскошно убранной в честь новогоднего вечера главной лаунж-зоны, мне потребовалось время.

Подумать только, я трусила подниматься наверх!

При этом ничего такого по дороге сюда я не испытывала, но стоило войти в громадное фойе нашего главного здания, и на меня накатили прошлогодние воспоминания вкупе с чётким осознанием своего непрезентабельного внешнего вида. Я винила во всём окружение — мимо меня к лифтам в шлейфе брендовых ароматов бежали, смеясь и перешучиваясь, расфуфыренные коллеги.

Я привычно сливалась с интерьером и меня это полностью устраивало, но что будет там, наверху?..

Предчувствие какой-то неведомой катастрофы взялось буквально из ниоткуда и омывало меня своими холодящими волнами.

Господи, вот это называют приступами паники? Это она? И если да, что теперь делать?

Я поздоровалась с охранниками и девчонками на ресепшене, отошла подальше от лифтов и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

Миронова, соберись! Не позорься больше положенного. Просто поднимись туда, не контактируй ни с кем без необходимости, не обращай внимания на взгляды, расквитайся с бумагами, сдай их начальству и возвращайся домой.

Делов-то!

Но от таких перспектив я не приободрилась, а совсем наоборот — тихонько застонала и привалилась к стене гардеробной, куда ещё предстояло сдать куртку.

В итоге наверх я поднялась минут через двадцать, ещё какое-то время проторчав перед зеркалом в уборной, где бесконечно поправляла и одёргивала свой офисный костюм, будто таким образом он мог по волшебству превратиться в какой-нибудь более презентабельный наряд.

Наконец я отстала от своей одежды и, собрав остатки решимости в кулак, уставилась в глаза своему отражению: