Босс для Ледышки
Шрифт:
Волков оставил мои оправдания без комментариев, углубился в бумаги. Перелистал все страницы, перепроверил все подписи. Наконец собрал документы в стопку, оставив наверху страницу, на которой должен был поставить свою подпись.
— Послушайте, я понимаю, что… Я не оправдываюсь. Я знаю, что виновата. Если вы посчитаете, что этот проступок непростителен, у меня никаких претензий к вам не будет. Я же знаю, что меня и так считают источником проблем, а незаменимых людей не бывает. Поэтому если вы… И вы же знаете, что
— Я вам верю.
— А?.. — погружённая в свой монолог, я сперва даже не сообразила, что он сказал.
— Я вам верю, — спокойно повторил Волков. — Давайте ручку.
Едва не разрыдавшись от облегчения, я полезла в сумку и трясущимися пальцами выудила из кармашка ручку.
Несколько секунд — и всё готово. Даже не верится. Неужели я всё-таки смогла? Дурацкие слёзы так и запросились на глаза. Хотя сейчас было самое неподходящее время нюни разводить.
— Даже если вы мне вдруг соврали, я знаю, где вы живёте.
Я уставилась на него, отчаявшись сообразить, он шутит или всерьёз. Лицо Волкова по-прежнему невозможно было прочитать. А вот мне после всего пережитого было совсем не до шуток.
Я с жадностью придвинула к себе бумаги и принялась раскладывать их по порядку, борясь с идиотским желанием сгрести их в файл поскорее. Казалось, не успею — и они попросту испарятся, оказавшись плодом моего больного воображения.
— Знаете, все эти бумаги, если уж на то пошло, вообще не моя епархия, — пробурчала я, не поднимая головы. — В мои обязанности не входит с договорами возиться.
— Входит, если я вам это поручаю.
Он продолжал возвышаться надо мной, припечатав ручку, которой ставил подпись, к столешнице.
Я невольно подняла на него взгляд, удивлённая сменой тона:
— Почему вам так нравится надо мной издеваться, Андрей Владимирович?
Тёмные брови сошлись у переносицы:
— И каким это образом я над вами издеваюсь? Заставляю вас, грешным делом, работать?
Как замечательно у нас диалог всё-таки складывается!
Я выдержала его пристальный взгляд, мотнула головой, сунула документы в сумку и встала из-за стола, к своему стыду разыгрывая популярнейшую карту «ой, всё!».
— Прошу прощения, что побеспокоила. И спасибо, что отнеслись с пониманием. До свидания, Андрей Владимирович. Завтра документы будут у юристов. Приятного вам отдыха.
— С гор на саночках спускаться будете?
Вопрос прозвучал резковато, но я списала это на последствия его шока от моего приезда. А может, это запоздалая реакция на мою криворукость, из-за которой мне пришлось потревожить его покой даже здесь, далеко-далеко от рабочих забот и проблем. Впрочем, всё это никак не отменяло резонности его вопроса.
Я затормозила на выходе из кухни, повернулась:
— Как мне с ними связаться? Машину же можно вызвать?
— Вы обратный билет на самолёт купили?
— Забронировала.
Он кивнул и прошагал из кухни в гостиную, подхватил с каминной полки телефон:
— Я вызову вам авто.
— Спасибо.
— Допивайте свой чай, — велел он и уткнулся в свой телефон.
Раскомандовался. Будто забыл, что мы сейчас не в офисе. Но я, застегнув сумку, всё-таки потянулась к кружке. А вот и допью, но не потому что он приказывает, а потому что чай вкусный.
Я краем уха слышала, как он договаривался насчёт автомобиля и кратко с кем-то соглашался, пока выслушивал ответ.
Я ненадолго отвлеклась, проверила собственный телефон и с облегчением обнаружила, что за это время не пропустила ничего важного. Ни Ольга, ни мои родные пока не били тревогу, пытаясь выяснить, как идут дела.
Кинув телефон в сумку, я сполоснула кружку, поставила её на сушилку и вышла в гостиную.
— Мне уже одеваться? Когда будет авто?
Волков обернулся, вернул телефон на каминную полку:
— Никогда.
— Что, простите?..
— Взгляните.
Он кивнул на окно — за стеклом бесновалась настоящая снежная буря.
— Сейчас никто подниматься сюда не рискнёт. И ещё неизвестно, что творится на перевале.
— Т-то есть…
— То есть вам придётся остаться здесь, пока буря не уляжется. Мне жаль.
Глава 16
Его мало что в жизни могло удивить. И мало кто. Но чаще всех это удавалось Евгении Станиславовне Мироновой. Правда, нынешний её поступок с лёгкостью бил всё, чем она удивляла его прежде.
И будь он хоть чуточку менее сдержанным человеком, чуть хуже умевшим контролировать свои эмоции, она бы наверняка от души повеселилась при виде его потрясённого лица.
Эта сумасшедшая и не подумала ему позвонить и поплакаться, надавить на жалость — словом, использовать чисто женский подход. И в такой форс-мажорной ситуации он даже не стал бы в подобном подходе выискивать ничего особенно предосудительного. Конечно, биться в падучей над испорченными бумагами без толку, но решать вопрос таким радикальным способом…
Он усмехнулся про себя. Евгения обладала редким качеством — она была ответственная и исполнительная до самоотверженности. Не ценить таких работников — себе же в ногу выстрелить. Да, она тоже допускала промашки, но на что она была готова, чтобы их исправить?.. Ну, например, вот на такое.
Андрей, не удержался и бросил взгляд на её виноватое лицо, продолжая копаться в бумагах просто ради проформы, корча из себя большого начальника, исключительно чтобы потешить собственное эго и как-то соблюдать хотя бы подобие субординационных границ. Она — по факту проштрафившаяся подчинённая, он — строгий начальник.