Босс и молокосос
Шрифт:
В горле образовался комок, меня вновь начали душить рыдания.
Максим не хочет меня видеть. Максим не хочет меня слышать. Я обреченно уронила телефон на застеленную кровать и опустилась следом.
Кажется, это и в самом деле конец.
Вся последующая неделя прошла для меня, как в тумане. Следующая после нее — тоже. Я делала привычные вещи на автомате, почти не вникая в то, что происходит вокруг — работала, ходила в магазин, убиралась, спала. Очень много спала. С едой почти никаких заморочек не возникало, потому что я практически ничего не ела — кусок в горло не лез совершенно. Все вокруг будто бы утонуло в серой туманной дымке, ничего не имело значения, и ничего не приносило радости.
Я звонила Максиму каждый день, ходила к нему домой, разыскивала его на работе. На звонки он не отвечал, дверь не открывал, кабинет маркетинговых менеджеров тоже был почему-то закрыт — видимо, Макс предупредил коллег, чтобы они меня не впускали, потому что никто не хотел отвечать мне, где он находится. Возможно, он даже поменял свой кабинет на другой. В любом случае, найти его почему-то никак не удавалось.
Я надеялась увидеть его на офисной кухне, потому что раньше он бывал там достаточно часто. Но и здесь мне не повезло. Однажды я даже получила выговор от Дениса за то, что меня не было на рабочем месте, потому что провела в кухне полдня. Мне было совершенно на это плевать. Я была в отчаянии и не знала, что мне делать, поэтому просто продолжала искать Максима и плакать по ночам. Теперь я совершенно искренне понимала, насколько сильно люблю его, и ругала себя последними словами за то, что сотворила с нами обоими.
К третьей неделе стало чуточку полегче. Заметив, что я немного повеселела, Денис снова попытался приставать ко мне — в своей привычной манере, легко и изящно проводить руками по выпуклостям на моем теле, делать двусмысленные комплименты. Но это уже не вызывало никаких эмоций, только отвращение.
Дико рявкнув, я со злостью откинула его руку в сторону. Я гневно воззрилась на него.
Видимо, мой жест возымел эффект, потому что Денис внезапно охнул и резко отодвинулся. Кинув на меня строгий взгляд, он молча скрылся в своем кабинете, при этом сжимая губы, как обиженный ребенок, который не получил желаемого. Я тут же пожалела о своем поступке — не последует ли после этого каких-либо негативных по отношению ко мне действий? Но Денис больше не приставал, и это меня радовало.
На следующий день Саша забрала меня к себе в кабинет для совместной работы.
— Ну, как ты вообще? Что, все еще тяжело? — сочувственно спросила она, бросив на меня сердобольный взгляд. — Максим так и не выходил на связь?
При упоминании имени Максима в горле образовался ком. Дыхание перехватило, и я отрицательно помотала головой, не в силах говорить. Ох, я и сама не думала, что так отреагирую на ее слова. Увидев перемену в моем настроении, Саша испуганно прижала руку ко рту.
— Ох, зря я, наверное, тебе об этом напомнила… — пробормотала она извиняющимся тоном.
Я попыталась выдавить из себя улыбку, но та вышла кривоватой.
— Все хорошо, не бери в голову, ты ни в чем не виновата, — примирительно сказала я, опуская на стол Саши кипу бумаг. Я села на стул и беспомощно сложила руки на столе. — Мне так его не хватает…
Саша утешительно потрепала меня по плечу.
— Я и не знала, что Денис Игоревич может так вести себя на работе, — Саша покачала головой, выражая неодобрение в поведении Дениса по отношению ко мне. — Почему ты не пожаловалась на его приставания?
Почувствовав укол совести, я с трудом проглотила комок в горле.
— Потому что я сама позволяла ему это делать, — честно призналась я, опасливо глядя на Сашу — не знаю, как она отреагирует на мои слова. — Я не пресекала его внимания по отношению ко мне… Не знаю, что со мной было, это какой-то магнетизм… Знаю, звучит по-дурацки…
Саша смотрела на меня взглядом, в котором мешались сочувствие с укоризной. Она молчала. Наверное, она сама еще не определилась, на какой стороне в этой истории находится.
— Ты прекрасно знаешь, что я не одобряю подобного поведения. В конце концов, примерно из-за такой ситуации я рассталась с парнем… — ее глаза гневно сверкнули. Я испуганно сжалась.
— Я Максиму не изменяла, — сказала я, выставив руки, словно защищаясь, хотя и сама понимала, что мои оправдания звучат довольно глупо. — Сама не знаю, что со мной творилось. Понимаю, что то не оправдание, но… Я так запуталась… — не найдя больше слов, я растерянно покачала головой.
Саша взглянула на меня смягчившимся взглядом.
— И все же я на твоей стороне, дорогая, — ласково сказала она, и на душе у меня потеплело. — А на будущее надеюсь, что ты умеешь учиться на собственных ошибках, — добавила она предупреждающим тоном.
— Еще как умею, — мотнув головой, я грустно хохотнула. — Я еще пытаюсь все исправить… — я достала свой телефон и посмотрела на него с ненавистью, будто это он, а не я, испортил мою жизнь. — Он никогда не берет трубку.
Саша сочувственно поджала губы.
— Очевидно, что ты причинила ему много боли, и вряд ли он так легко пойдет тебе навстречу, — мотнула головой Саша. Ее слова показались мне жестокими, но все же я понимала, насколько они правдивы.
— Я… Просто… Я люблю его, — на последних словах голос сорвался, а на глаза накатил новый поток слез.
Наблюдая за мной, Саша грустно охнула.
— Слезами горю не поможешь… — задумчиво пробормотала она, не отводя от меня взгляда. — Я хорошо его понимаю, но любой микроскопический шанс нужно использовать… — Саша потянулась за сумочкой и достала из нее свой смартфон. Я удивленно посмотрела на нее. — Ты же звонишь Максиму со своего номера, вот он и не берет трубку. Попробуй позвонить с моего, — пожала плечами она, мол, попытка не пытка.
— Это хорошая идея! — я слегка приободрилась. Удивительно, почему мне это не пришло в голову?
Дрожащими от волнения руками я взяла телефон Саши и набрала номер Максима. Сердце бешено колотилось, пока я слушала длинные протяжные гудки.
— Алло? — услышала я его голос.
Сердце забилось где-то в горле, от неожиданности я чуть не выронила телефон. Я настолько привыкла слушать гудки в трубке или запись автоответчика, что замерла в немом ступоре.
— Алло, я слушаю! — пауза затягивалась, и голос Максима стал несколько недоуменным.