Босс под елкой

Вельская Мария

— Нор, мы же тебя давно знаем, — с улыбкой заметила в ответ на мое искреннее недоумение таким теплым приемом высокая статная Любочка Артемьева тридцати пяти лет от роду, настоящая русская красавица, — ты хорошая девчонка, добрая, отзывчивая, простая и незаносчивая. Своя. И от того, что ты отхватила себе такого мужика, хуже относиться не будем. Может, кто и пошипит вслед — но сама понимаешь — тут от зависти скорее.

— Нор, ты заслужила, — поддержала наша вторая переводчица, знаток восточных языков, худенькая

и темноволосая Айко — наполовину японка, — ты столько вкалывала на этой работе, я же тебя с первого курса универа помню ещё в канцелярии на подхвате. Ты человечек дела.

Только вторая переводчица с итальянского — та самая, за которой я всегда молча исправляла ошибки, недовольно проворчала что-то про зажравшихся и понаехавших — и удалилась, цокая каблуками. Ну, насильно мил не будешь!

Улизнуть я и в тот день, и в другой с работы старалась как можно раньше — ради этого и приходила рано — лишь бы не пересекаться с Чезом! Я читала его сообщения, видела пропущенные вызовы, но… что-то как комом стояло в горле, мешая мне сделать шаг навстречу. Даже когда я уже переехала в соседний с ним кабинет на одном из последних этажей нашего здания.

Может, мне было страшно, что новогодняя сказка развеется? Что теперь итальянец окажется совсем не таким, каким я его себе вообразила? Одним словом, Новый Год приближался скоростным паровозом, а мы с начальством ходили вокруг да около.

Вот только, понятное дело, что так долго продолжаться не могло. И, опять-таки, понятное дело, что настоящие мужчины в наступление всегда переходят первыми! Поэтому, можно сказать, что я почти не удивилась, когда обнаружила у себя на пороге кабинета босса.

Чез был, как и всегда, великолепен. Темные брюки с искрой, бордовая рубашка, неизменно-волшебный галстук, расстегнутый пиджак и виднеющиеся на рукавах мерцающие запонки… Интересно, это случайно не бриллианты? Босс молча закрыл за собой дверь. Провернул защелку, подергал ручку, удовлетворенно вздохнув, и стал надвигаться на меня.

— Чезаре? Господин Нери? — попробовала ещё раз.

Темные глаза сверкают, черные чуть вьющиеся кудри, снова эта легкая выверенная небритость, пристальный прищур и очень, ну очень предвкушающее выражение лица. Ну ты и влипла, Романова!

— Нора Андреевна, — вдруг заговорил, остановившись от меня в двух шагах мужчина, — скажите мне вы, чем я заслужил такое к себе отношение и ваше игнорирование моей персоны вне пределов работы? Я обидел вас, приняв решение о вашем назначении за вашей спиной? О том, что вы работаете в моей компании, как и о том, что я ваш начальник, мы оба никак не могли знать…

Уууу, merda! Idiota vera! Вот сейчас мне стало по-настоящему стыдно. Вроде бы и бывают у девушек милые сердцу заскоки, но ведь Чез действительно ни разу в жизни не сделал мне за все время знакомства ничего плохого — скорее, наоборот.

— Чез… — кажется, я покраснела. — Чезаре, извини…те…

— Тц… — фырк.

— Извини, — поправилась я, — просто… я растерялась. И от того, что ты оказался нашим боссом, и от того, что ты был таким… идеальным, понимаешь, — мои щеки против воли загорелись. — А босс и сотрудница компании — это прямо служебный роман в худшем виде. Обычно из таких не выходит ничего хорошего. Честно говоря — признаюсь на духу, — я даже уволиться подумывала.

Меня выслушали самым внимательным образом. Даже покивали задумчиво, словно что-то там у себя в голове укладывая.

— Нора, — вздох. Стремительный бросок вперед. И меня уже прижимают к горячему мужскому телу, — я-то всерьез думал, что что-то серьезное. Что ещё каким-то образом тебя обидел или оскорбил. Глупа-глупая птичка… неужели ты думаешь, что я действительно подписал бы твое заявление об увольнении? — Чез вздернул бровь.

А потом обхватил мое лицо руками — и поцеловал. Сладко, нежно, страстно. Настолько невыразимо ярко передавая свои чувства, что вздрогнула, тая в очередной раз в его руках. Что я взлетала все выше и выше, рассыпалась от этих прикосновений, от этой нежности, восторга, сладкого вдохновения, свернувшегося в груди клубком жара…

Мы отлипли друг от друга, тяжело дыша.

— Теперь, наконец, мы прояснили тот момент, что мое отношение к тебе никак не поменялось, Нора? — Чез был смертельно серьезен.

Мужчина аккуратно сжал мои ладони в своих, словно грея, и от этого жеста по душе словно мягкой лапкой провели.

— Чез я… — хотела сказать, что понимаю — мужчинам нужно нечто куда большее, чем поцелуи, вот только я так пока не могу, несмотря на то, что за наше короткое знакомство умудрилась почти влюбиться.

— Ничего не говори, — меня снова обняли, просто молча и крепко прижимая к себе. От Чеза пахло лимоном и почему-то мятой, — услышь меня тоже, наконец, Нора, — теплые пальцы зарылись в волосы, портя прическу, — я не маленький ребенок или капризный подросток. Я умею держать штаны застегнутыми и точно знаю, чего я хочу. И кого, — бархатный хриплый шепот пронзил тело насквозь. — Я не отступлюсь и тебе отступить не позволю. Но буду ждать ровно столько, сколько нужно. Я не унижу свою женщину глупыми изменами.

У, scema! Нельзя быть таким идеальным. Это вообще что-то запредельное, надо щипать себя покрепче! Не иначе как сплю!

— Но уйти мне все-таки придется, — говорю упрямо, — если ты все-таки решил, — мой голос подрагивает, — что… что мы будем… — как у меня язык не отвалится это сказать вслух? — парой. Будем встречаться… работа все испортит, — говорю убежденно.

— Откуда такие познания, птичка? — говорит Чез уже без улыбки.

Вздыхает и садится своей великолепной попой прямо на мой стол.