Шрифт:
Глава 1
Павел
Укусите меня!
Вот что-то подобное возникает у меня в голове, когда приходится разгребать проблемы по работе, но прямо сейчас я чувствую примерно то же самое. Остаётся надеяться, что не произнёс этого вслух. Хотя, смотря на малышку напротив, думаю, что не возражал, если б она меня куда-нибудь укусила.
Зайдя сегодня в офис, я думал только о работе. В целом нормальное для меня состояние. Отец с братом сослали меня в Нижний разгребать проблемы,
Девушка поднимает голову, наверное, чтобы поздороваться, и не могу игнорировать её прямой взгляд. Наши взгляды в итоге пересекаются, и я, кажется, вижу отголоски того же фейерверка, что сейчас происходит в моей голове.
О да, малышка, я точно могу прочитать это по твоим глазам. Такой типичный женский взгляд – призыв и интерес. Уверен, я смотрю на неё точно так же, аналогичной версией мужского взгляда.
Против воли начинаю улыбаться, а девушка краснеет, и я следую за её румянцем: скулы, изящная шея и ниже… за расстёгнутый воротник простой светлой блузки. Мне бы очень хотелось посмотреть, что там скрывается за пуговицами, но…
Молчание итак затянулось, поэтому протягиваю руку, чтобы представиться, а брюнетка смотрит на мою ладонь и медлит, так что я разрываюсь между лёгкой досадой и приятной польщённостью.
Наконец, со смущённой улыбкой она жмёт мне руку. Её ладошка слегка влажная: нервничает, поди. А я ощущаю непонятный импульс – дёрнуть её за руку и притянуть ближе.
Варганов, ты с ума сошёл? Что за странные желания?
– Здравствуйте, я Вероника, – так тихо, что едва слышу; она откашливается и увереннее повторяет. – Вероника Колесова, но можно просто Ника или Вера, как удобнее.
– Вам что ж, всё равно, как вас будут называть? Вера? Или Ника? Это как две разные Вселенные.
– За двадцать четыре года привыкаешь к любому сокращению.
Пожимает она плечами, а затем краснеет пуще прежнего, видимо, осознав, что оговорилась и выдала возраст. Ну не переживай, птичка, я бы всё равно посмотрел его в твоём личном деле.
– Тогда Ника? – улыбаюсь ей, надеясь, что моё природное обаяние и доброжелательность как-то смягчат ситуацию, но она, кажется, нервничает ещё сильнее.
Ах да, я же всё ещё держу её за руку. Так что приходится нехотя выпустить её ладошку.
– Паш, ты уже здесь? Быстро ко мне!
Это Матвей Сергеевич выглядывает из своего кабинета, а я уж, по правде говоря, забыл, что шёл к нему.
Так, надо сосредоточиться на цели разговора, а то я что-то совсем потерялся.
– Хотел обсудить дела «Экспресса», есть у вас пять минут? Возник ряд вопросов.
– Пять минут? У меня есть десять, а было б аж целых пятнадцать, если б ты сразу зашёл!
Матвей Сергеевич, вроде как, и возмущается, но я-то вижу по его хитрой роже, что этот матёрый прохиндей подкалывает
Нику… тут же поправляю я себя. Моего здешнего нового ассистента.
Повернувшись к Нике, я прошу:
– Можете подождать меня в моём кабинете? Или обустроиться в приёмной. Стол в полном вашем распоряжении.
Сам говорю, а сердце вдруг ухает и начинает стучать так быстро, будто я подросток со взрывными гормонами, а не взрослый двадцатишестилетний мужчина с активной половой жизнью.
– Мы сегодня целый день убьём на дела, так что готовьтесь, а я скоро подойду, договорились? – зачем-то спрашиваю в конце.
Я снова адресую ей свою улыбку – даже не специально, а она кивает и выбегает из приёмной, и я прикладываю максимум усилий, чтобы не пялиться на её задницу, обтянутую тёмно-синей юбкой.
Прекрасно знаю, что про меня и мои отношения с коллегами женского пола ходит немало сплетен, Матвея Сергеевича точно уже просветили, так что не хочу усугублять ситуацию. Не ровен час, ещё станут обсуждать, что у братьев Варгановых это на генетическом уровне – романы с подчинёнными. Отношения Кирилла и Лизы уже наделали порядком шума в фирме.
– Тебя, Паш, что-то забавляет? Или у меня еда между зубов застряла?
Матвей Сергеевич, как всегда прямолинеен до тошноты, ещё и подозрительно смотрит в мою сторону, когда сажусь напротив него за стол.
– Прошу прощения, – бормочу, надеясь, что мои попытки придать лицу нейтральное выражение не провалились.
– Ну что там с «Экспрессом»?
Матвей Сергеевич, вроде, нормальный мужик, но пылит иногда и резок, только меня после работы с братом уже ничем не проймёшь. Разговаривать с Кириллом иногда, что биться головой о закрытую дверь, он не признаёт ничьего мнения, кроме своего собственного, ну, и отцовского, быть может. И так было с самого детства. Моё счастье, я научился с этим жить и взаимодействовать.
Поэтому, полностью игнорируя комментарии Матвея Сергеевича, рассказываю о положении наших основных конкурентов, о той инсайдерской информации, которую удалось раздобыть по своим каналам.
– Чёрт их дери! – не сдерживается Матвей Сергеевич, и я думаю, что лучше бы мне в следующий раз прийти с плохими новостями после обеда. По крайней мере, он будет сыт и доволен, а сейчас ещё даже кофе не успел выпить, вот и взрывается, как финальный залп салюта. – Если они уведут этот контракт, у нас потенциальная дыра в бюджете размером с Гранд Каньон, ты понимаешь?
– Я всё понимаю, – спокойно киваю и добавляю: – И знаю, как всё исправить. Так что положитесь на меня.
– Как мне на тебя положиться? Ты только приехал из Питера, мы тут немного иначе работаем.
– Я умею убеждать, – позволяю себе улыбнуться. – И у меня есть свои люди в «Экспрессе», которые мне кое-что должны.
– Хорошо.
Он махает на меня рукой, будто отсылая прислугу; в нём ни грамма понимая, что я сын владельца и при желании могу нажаловаться хозяину, но не то чтобы я собирался. Да и потом отец, скорее, меня отправил в Нижний, как он там выразился, пороху понюхать, так что, думаю, у Сергеича насчёт меня свои инструкции.