Босс скучает
Шрифт:
– Здравствуй, – бросает он мне со своей улыбочкой, покачивая папкой в руке.
Смотрю на него из-под края стола и выдаю ответное приветствие.
– Ты там от кого прячешься?
– От надоедливых директоров, – с сарказмом бормочу я.
Герман улыбается еще шире, демонстрируя сексуальную ямочку на гладко выбритой щеке. Кажется, он в хорошем расположении духа. Выспался. И чем бы ни занимался в это утро, не растерял бодрости.
– Тебе помочь?
– Не надо. Я уже проверила шнур, и он в порядке.
– А был не
– Не знаю, телефон молчит с того момента, как я пришла.
Я снова сажусь на кресло, а Герман бросает свое пальто и папку на диван, затем подходит к столу.
– А… ну, это легко объяснимо.
Я вопросительно приподнимаю брови: раз легко, пусть объясняет.
– Сегодня должен был заработать секретарский департамент во всем своем составе. Теперь они перераспределяют звонки. Мимо них никто не проскользнет, блокируют любой спам и ненужные запросы.
– Красота, где ж он раньше был, – фыркаю с небольшим возмущением, – когда я тут помирала все начало недели.
– Это к эйчарам вопросы.
Повисает секундная тишина, когда мне больше нечего добавить. Наше дыхание почему-то кажется мне особенно громким. Может, все дело в близости Германа? Он стоит так рядом со мной. Телефон на моем столе внезапно оживает, и я вздрагиваю от неожиданности. А Герман зачем-то обходит стол, встает позади меня и тянется к трубке. Совершенно внезапно его левая ладонь ложиться мне на плечо. Дистанция порушена окончательно. Хотя жест совсем не интимный, скорее дружеский. Может быть, даже неосознанный.
«Ага, ага, сама ты в это веришь?» – опять альтер-Варя иронично сдувает пылинки со свежего маникюра.
– Да? Да, – Островский внимательно слушает, посматривая на меня. Я тихонько выдыхаю, потому как задержала дыхание. – Нет. Да. Хорошо. Да. – Пауза. – Отлично.
Кладет трубку и улыбается.
А мне не до улыбок, ведь его горячая ладонь все еще лежит на моем плече. Обжигает через ткань блузки. Чувствую, еще секунда, и тело предательски задрожит от его близости. Неужели Герман не понимает, какой эффект производит на меня? Его касание как бы ненарочное, но на самом деле ни черта оно не ненарочное, конечно. Самое ужасное, мне некуда деться. Встал со спины и заблокировал все отступы.
Если бы могла, отъехала бы на стуле назад. Вот сделаю и прокачусь по ногам босса. Мне хочется повести плечом, но я не решаюсь, потому что до конца не знаю: а хочу ли я, чтобы Герман убирал руку? Но Островский первым прерывает контакт и выпрямляется, когда раздается стук в дверь.
Застыв, я продолжаю сидеть прямо. Герман коротко и громко бросает:
– Входите.
В приемной появляется пара рабочих.
– Мы это…
– Уже в курсе, – кивает Островский. – Вон та дверь, – указывает он.
Автоматически поворачиваю голову в указанном направлении. Знаю, что за дверью большой кабинет, и он пустует. То есть не кабинет, а помещение без всего. Думала, что рассчитан он, вероятно,
– Пошли ко мне, – командует Герман, подхватывая свои вещи с дивана, и я следую за ним без лишних слов. Потому что в приемной уже завязывается хаос, а я больше всего в этой жизни ненавижу две вещи: ремонты и переезды.
– Что там будет? – спрашиваю, притворяя дверь и оставляя болтовню рабочих за нею.
– Твой кабинет. С мебелью вот только запоздали почти на неделю. Но ты и сама видишь, какой у нас хаос творится. Я ведь не могу все сам контролировать.
Островский стоит по центру комнаты, не спешит садиться или предлагать присесть мне.
– Мой кабинет? – переспрашиваю слегка шокированная.
С чего бы ему, выражаясь фигурально, вдруг помещать меня в одно с собой помещение? Не зная, как реагировать, выбираю привычную тактику сарказма.
– Больше похоже на кабинет заместителя. Может быть, меня ждут головокружительные перепады карьеры за такой короткий период? Сначала меня разжаловали в секретари, теперь все-таки я дождалась своего отдельного кабинета.
– Варя, – он приближается ко мне, и я делаю шаг назад, внезапно испугавшись его близости.
Сегодня Герман какой-то странный, и эти его перемены – они слегка пугают меня. Потому что я не понимаю, как к этому относиться.
Островский надвигается как туча, готовый накрыть меня своим темным крылом. Его руки ложатся мне на плечи, сжимая их слегка. Чувствую электрический импульс, коротко проскакивающий между нами. Ну вот, Герман второй раз за день нарушает дистанцию и позволяет себе более близкий контакт. Не может быть, чтобы он сам этого не понимал! Директора не трогают своих подчиненных просто так без повода.
Все изменилось со вчерашнего дня, когда он впервые за долгое время так интимно дотронулся до меня. Теперь же словно спусковой крючок сработал. Он трогает снова и снова. А я ничего не говорю и никак не показываю, что мне это неприятно.
– Варь? – он наклоняет голову, пытаясь заглянуть мне в глаза. А я отвожу взгляд, потому что боюсь. Боюсь смотреть на него, когда он так близко. – Ты очень мне помогла и помогаешь. Думаешь, я не ценю это? В любом случае, ты знаешь работу изнутри. В курсе большинства проектов. Ориентируешься в данных лучше меня.
Этот ласковый Герман, с которым не надо бороться, будто эхо далекого прошлого. Он настигает меня, несмотря на все усилия держать дистанцию, несмотря на все попытки забыть.
– Ну неправда, – смущаюсь слегка. – Ты очень хорошо втянулся в процесс управления.
– Спасибо, что оценила, – усмехается он и придвигается еще ближе.
В голову врываются образы, в нос – запахи. Аромат Германа дурманит и кружит голову. Я не хочу поддаваться, я не поддамся.
Происходит что-то странное. И со мной, и с ним. С моей решимостью, с моей памятью, с моим здравомыслием.