Босс, я, кажется, рожаю!
Шрифт:
Вытянув шею, прислушалась, не идет ли Дамир, но шагов не было слышно. Подцепив пальцами белую ткань, я слегка ее приподняла. Вроде картина дорисована, так почему накрыта?
Не выдержав, я сдернула ткань полностью. Полотно упало, плавно укрыв мои ноги и представив моему взору то, что было спрятано под ним.
На холсте была изображена Снежана. Я не могла ее не узнать. Лицо девушки намертво врезалось мне в память после того, как Руслан привел ее однажды в офис. Сердце пропустило удар. Она блаженно спала в своей постели, не зная о том, что влюбленный художник бережно выводит ее образ своей кистью...
– Нет, - прошептала я.
– Мия? Что вы здесь делаете?
– голос Дамира вывел меня из оцепенения, но от холста взгляд я не оторвала. Почему он нарисовал ее такой? Значит... он ее тоже любит?
*************
– Видимо, эта женщина много для вас значит, раз вы нарисовали ее такой, - тихо проговорила я, продолжая смотреть на великолепную картину, которая почему-то не вызывала положительных эмоций, а лишь порождала чувство горечи.
– Женщину?
И почему в его голосе столько удивленных ноток, будто он сам не в курсе, что рисует?
– Да, женщину... Снежану - жену Руслана. Это ведь она, я не ошиблась?
– наконец, я повернулась к нему и сразу же отвернулась. Дамир стоял на пороге мастерской в одном лишь полотенце, обмотанном вокруг бедер. Его смуглая кожа все еще блестела от воды, и я клянусь, что видела те самые стекающие вниз по его животу капли. И с ним у меня был секс, черт побери! Природа была не в себе, когда создавала этих братьев-близнецов! Она просто решила поиздеваться над несчастными женщинами, одной из которых оказалась я.
– Дамир Андреевич... вы... почему не одеты?
– пролепетала, с прискорбием заметив, что голос, похожий на противный писк, явно дрожал.
– Потому что я только что вышел из душа и еще не успел одеться, - его ответ прозвучал уже совсем рядом, и я поняла, что он подошел ко мне вплотную. Черт, черт, черт! Не оборачиваться, только, не оборачиваться! Что там обычно советуют в экстремальных ситуациях? "Сохраняйте спокойствие, дышите глубоко и медленно". Отлично, я спокойна и дышу. Вроде дышу... или не дышу!
– Я позвал вас, но вы не отозвались, вот я и решил пройтись по дому...
– Голым?! Могли бы и одеться для начала! Мне же не пять лет! Вы что решили, что я тут потеряюсь и умру?
Значит, снимать мокрую рубашку в машине он не стал, чтобы меня не смущать, а выйти из душа в одном полотенце - это, пожалуйста! Чего тут смущаться?!
– Нет. Просто беспокоился. Вдруг вы сбежали...
Я фыркнула. С чего бы это мне сбегать?! Скосив на него взгляд (и очень стараясь не смотреть никуда кроме лица, буду сразу честной, удавалось мне это с трудом), я заметила, что Дамир внимательно разглядывает собственную картину, потирая подбородок. Да с таким задумчивым видом, будто впервые ее видит. Да уж, странный тип, однако!
– А вы правы, это Снежана...
Да быть того не может! Ну он что, насмехается? Это какой-то новый вид издевательства?! Меня вдруг охватила небывалая злость на этого, почти незнакомого мне мужчину. Сначала моя безответная любовь разбилась вдребезги, потому что мой любимый женился на другой, потом случился самый незабываемый секс в моей жизни, как я думала с тем самым любимым мужчиной, а потом я узнала, что не с ним. И теперь тот, с кем у меня, оказывается, был секс, и от кого я родила ребенка, ведет себя словно сумасшедший, да еще и, вполне вероятно, грезит той же самой женщиной! К чертям все это! Мне и так дерьма хватает!
– Так, знаете что, Айвазовский!
– выпалила я, резко повернувшись к нему.
– Не знаю, что у вас тут с вашим братцем и его женой за шуры-муры, но я в эту грязь влезать не стану! Так что давайте-ка постороните свою полуголую задницу и дайте мне пройти! Я сама выберу для Вити все необходимое!
– Айвазовский?
– Да! Айвазовский! Художник такой был!
– уже орала я, стоя нос к носу с этим Пикассо недоделанным.
– Я в курсе. Но мне больше нравится Леонардо и его Джоконда.
– О! Так вы любите женщин без бровей и ресниц? Что ж, вкус странный, но имеет место быть!
– на самом деле, мне импонировали работы да Винчи, просто не хотела об этом говорить Дамиру.
– Только не понятно, а чего вы тогда безбровых не рисуете, а? Вместо этого у вас на холст совсем другие дамы ложатся!
Наглая ухмылка стала медленно расползаться по лицу этого козла! Нет, он еще и улыбаться смеет!
– Ревнуете, Мия?
– Да больно вы мне нужны. Рисуйте, любите и спите с кем хотите, потому что лично я не собираюсь...
Договорить он мне не дал, потому что в следующую секунду притянул меня к своему влажному, горячему телу и закрыл рот поцелуем. Проклятье... Это вообще не должно было быть так! Не должно быть хорошо и приятно, но к счастью или сожалению именно так и было. Я невольно застонала, когда почувствовала прикосновение его языка к своему. Теплая и тягучая как мед нега удовольствия растекалась по моему телу, упрашивая закрыть глаза и раствориться в поцелуе. Я ощущала его руки, скользящие по моей спине вниз и будто случайно касающиеся ягодиц.
– Дамииир, не нужно, - прохрипела я, пытаясь оттолкнуть его ослабевшими руками.
– Шшш, Мия, - он продолжал гладить меня только теперь как-то успокаивающе, - ты такая вкусная... И если ты сейчас отойдешь, боюсь, полотенце упадет на пол...
– Ччто?
Он улыбнулся рядом с моими губами.
– Я говорю, что полотенце развязалось. Так что, если не планируешь увидеть меня полностью обнаженным, не делай резких движений, булочка...
Булочка?! Агх! Вот мудак!