Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку
Шрифт:
— Ты нас так напугала! — обняла меня, но если честно мне уже было физически хорошо, а вот душевно…
— Рома внизу, всю ночь просидел, но его не пускают к тебе, так как он тебе никто. Я попыталась поговорить, но врач отказала, нет! Думаю тебе нужно с ней объясниться, мол жених…
— Нет! — категорически отрезала я. — Не хочу его видеть!
— Крис, — мама напряглась, только притурив попу на стул возле меня, — ты неправа, дочка. Ты ему небезразлична, и раз вот так…
— Он знает, что со мной? — шепнула убито и затаив
— Только то, что ты в гинекологии, и у тебя нехорошо по-женски.
— Значит, не знает, что беременна? — с надеждой.
— Нет, — мотнула мама головой, но глаз с меня не спускала.
— И не говори! — вцепилась я в её руку.
— Крис, но он должен знать. Если он отец…
— Я сделаю аборт! — выпалила как на духу, и опять меня боль прошила, будто себя по сердцу ножом резанула.
— Ты в своём уме? — опешила мама.
— Я не хочу быть такой же матерью, как ты! — припечатала тихим голосом, убрав руку от матери, будто обожглась.
Мама замолчала. Опустила голову и долго не говорила.
— Ты имеешь право сама решать такие вопросы, — наконец зазвучала, хотя мне казалось, что она сейчас встанет и уйдёт, — но только от тебя зависит, какой матерью ТЫ будешь! Я очень надеюсь, что не совершишь моих ошибок. Пусть я не была хорошей матерью, но узнав, что беременна, у меня даже мысли не возникло сделать аборт.
Не осуждала — делилась сокровенным, о чём я раньше не думала.
— И когда ты родилась, — мама пожевала слова, — я поняла, что ты… моя драгоценность. А вот как сделать тебя счастливой и не нуждающейся, видимо, на том пути я и ошиблась. Прости, — мама пустила слезу. Это было, как гром среди ясного неба, ведь моя мама… она вообще не плакала. НИКОГДА! Я приму любое твоё решение, — подняла глаза и ободряюще постучала по моей ноге ладошкой:
— Я тебя люблю! — а потом мама легко перешла на другую тему, благо ей это удавалось очень просто. Поэтому уже вскоре трындычала, как с Лерчиком колдавали над Ангелиной — в отличии от меня у неё синяк под глазом и губы аля-Анжелина Джолли.
А потом врач пришла…
— Ну что вы готовы?..
— Крис, — ко мне в палату Ромка ворвался. Я согласилась с ним увидеться после нескольких дней лежания в больнице. Он передавал записки с мамой, просил, молил, требовал с ним поговорить и уговорить врача, его ко мне пропустить, но я упиралась. Даже от телефона отказалась, который он мне передал в очередной приход мамы.
Я мучилась. Ночи без сна, дневала в слезах, а потом поняла, что должна с ним поговорить. Лучше сейчас расстаться, чем потом… и болезненно.
К встрече не готовилась, а если учесть, что капельницы продолжались несмотря на моё решение, — врач убедила в их нужности, — мои вены уже через пару дней представляли собой жуткое зрелище. Да и я сама… чудовище: нечёсанная, не переодетая, бледная…
Самое то для судьбоносных
— Привет, — выдавила улыбку, когда Кирсанов ко мне ступил, но ловя его поцелуй голову убрала, лишь позволив по щеке губами мазнуть.
Он чуть нахмурился, пакет с разными вкусностями на пол близ тумбочки поставил, и затянулся разговор. Ни о чём. Он обходил острые углы, я их упорно избегала. Зато рассказал, как проучили Ветту, что проект сдан во время и Понятовский в восторге.
— Домой хочу! — обронила устало и не к фразе Ромы.
О секунду помолчал:
— Ужин, свечи, шампанское, секс?
И я разревелась.
— Крис, — ко мне подался, наплевав, что попыталась из его рук вырываться. И на соседок, давно притихших.
— Ну хочешь свечи отменим, раз тебе так не нравятся… — глупо пошутил.
— Дурной, вы Роман Игоревич, — шмыгнула носом.
— Мы опять на вы? — озадачился, но объятий не расцепил. Куда-то в меня дышал и… дрожал. И я пуще заревела:
— Ром, прости… я тебя подвела… я… беременна… — а потом слезами давясь и запинаясь, продолжая навзрыд реветь, рассказала, что не смогла аборт сделать.
— Но куда мне ребёнок, Ром? Я же… себя обихаживать не могу толком. Я же… такая… никакая, без жилья, работы, мужа…
— Дура ты! — шикнул Ромка, даже встав со стула. — Ну какой аборт? — на подвывание смахнуло. — Убил бы… тебя…
А я остановиться не могла, видать истерика ещё та, сучка, совсем надо мной власть ощутила. А может в этом гормоны бушующие виноваты.
— Да не вой ты, — отрезал Кирсанов, опять на стул сев. — Это не беда и не проблема. Доки с собой?
— З-зачем? — пошмыгала носом, да ладошкой слёзы утёрла.
— Мда, — нахмурился с мычанием Рома, — и впрямь у беременных не мозги, а кисель. Что, и депрессия послеродовая будет? — даже покривился.
— Не знаю, — пожала плечами. — А вдруг? — я испуганно замерла, уставившись остекленевшими глазами в пространство.
— Ладно, уже проходили, и в этот раз переживу. Так есть документы?
— Вроде с вещами в гардеробе. А зачем?
— Распишемся, дурёха.
— Ты, что жениться на мне решил? — опешила я и вдохнуть страшилась — вдруг померещилась фраза.
— Крис, ты меня настораживаешь, — мрачно буркнул Ромка.
— Но я не хочу!.. — упрямо мотнула головой. — Чего не хватало из жалости или обязанностей..
— Какие обязанности? Какая жалость? — негодовал тихо. — Люблю я тебя! — ба-бах обрушил. И так просто, словно и не заставлял себя это сказать, а душу раскрыл. Моё сердце заполошило от нежданного счастья. Я и впрямь, как дура, на него во все глаза таращилась и ответить ничего не могла.
— Так люблю, — вторил, — что эти недели места себе не находил. А ты ведь ясно сказала, что не готова и не согласна…
— Не готова! — опешив, кивнула. — Не согласна… — наперекор словам закивала часто-часто.