Ботаник с подарками
Шрифт:
Почему она все еще стояла там, подглядывая за ним, словно какая-то сумасшедшая извращенка? Потому что, черт возьми, Кай был горячим. Это и то, что ей нравилось любоваться его телом. Все эти мускулы и немного волос на груди. Кай был противоположностью каждого мужчины, с которым когда-либо была Нита. Добавьте это к химии, которая возникла между ними, и, как итог, девушка была очарована.
Ее взгляд остановился на его руке. Он что-то выдавил на нее. Дерьмо. Это была смазка? Ну конечно, он обхватил свой член и откинулся на подушки. О нет. О, это так плохо. По-настоящему плохо. Она должна уйти, пока он… слишком
Если бы Нита не была так возбуждена и не нуждалась в освобождении, то могла бы почувствовать себя плохо из-за вторжения в такой интимный момент. Как бы то ни было она заерзала. Ее тяжелое дыхание громко отдавалось в ушах. Ее клитор пульсировал, нуждаясь в прикосновениях. Нита скользнула рукой в шорты, все еще сосредоточенная на Кае. Казалось, он был сфокусирован на ней. Она потерла рукой между ног и сдержала стон. Нита была мокрой. Мокрой и отчаянно нуждающейся в ласках.
Было приятно прикоснуться к себе. Девушка без толики сомнения знала, что прикосновение Кая к ней ощущалось бы лучше, но не могла попросить об этом сейчас. Она скользнула мимо клитора и погрузила пальцы в свой влажный центр.
Кай стал грубее ласкать свой член. Он резко двигал рукой, потирая головку большим пальцем каждые несколько толчков. Со своего места Нита не могла увидеть цвет его глаз, но готова была поспорить на все свои деньги, что они были темно-зелеными. Каждые несколько секунд из него вырывался стон, который делал ее еще более влажной.
Ните хотелось вбежать к нему и предложить сделать все за него. Одна лишь мысль, как его член скользит в ее рот, вызывала электрические покалывания в киске. Нита прижала палец клитору, сильно пощипывая крошечный нервный комок, подергивая кусочек плоти с практически болезненной скоростью. Ее ноги дрожали из-за ласк.
Тебе нужно лечь!
Нита проиграла битву с дрожащими ногами и опустилась на колени. Даже несмотря на неспособность оставаться на ногах, Нита не прекратила. Она смотрела на него, продолжая давить на клитор, пальцы жесткими кругами скользили по узелку ее удовольствия. Ее грудь вздымалась и опускалась, дыхание было быстрым и затрудненным. Нита услышала его стон и поняла, что Кай все ближе. Как и она сама. Ее рука терлась о ткань шорт, но Ните было все равно. Девушка ахнула и на секунду подумала, что он услышал ее.
Боже! У нее будут неприятности. Но Нита не могла остановиться. У ее руки был свой собственный разум. Она опустилась ниже, погружая пальцы во влажное тепло, покрывая своим возбуждением, а затем заскользила по клитору. Туда и обратно. Каждое медленное влажное скольжение с давлением усиливало жжение в ее сердцевине. Тем временем на шее Кая выступили вены, показывая, как он близок к потере контроля. Он удовлетворял себя, не сводя с нее глаз, что добавляло бензина в огонь, бушующий, словно идеальный шторм, в ее ядре.
Нита сильно щелкнула по клитору. Раз. Другой. На третий ей пришлось закусить губу, чтобы не закричать, и она готова была поклясться, что почувствовала вкус крови. Нита резко вдохнула, изо всех сил пытаясь сдержать всхлипы, застрявшие в ее горле. Все
Движения Кая замедлились. Он напрягся, запрокинул голову и взревел. Громкий звук сопровождался выстрелами спермы из его члена. Ните пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сфокусировать зрение. Прошло несколько секунд прежде, чем он перестал тяжело дышать и доить свой член. Затем Кай встал и зашел в смежную ванную.
Нита воспользовалась этим моментом, чтобы встать и подальше убраться от дома. В жизни бывали моменты, когда она совершала глупости, но никогда прежде девушка не подглядывала за мастурбирующим мужчиной. И она точно, черт возьми, не начинала сама подглядывать за ним. Не было и грамма раскаяния.
Нита вернулась в небольшую хижину и заперла дверь. Больше никаких ночных прогулок. Только Бог знал, что она еще может увидеть, если повторит это. Не говоря уже о том, что Нита может начать умолять о том, чтобы присоединиться к нему. Это именно то, что ей нужно. Чтобы ее спутник считал, что она не может контролировать свои порывы.
После очень холодного душа Нита легла спать. Завтра наступит достаточно скоро, чтобы увидеть Кая и решить, стоит ли продолжать отношения между ними.
***
Утро Кая началось с плохого настроения и слишком рано для блага мужчины. Он не мог заснуть из-за мыслей о Ните. Иисус Христос. Он видел, как она ласкала себя, в то время как наблюдала за его мастурбацией. Кай не знал, что на него нашло, но ему понравилось, что он завел ее до такой степени, что ей требовалось кончить.
Стоны Ниты и ее прикосновения к собственному телу были лучше, чем видео в его телевизоре. Кай на протяжении всего вечера мысленно трахал ее, а когда понял, что не сможет заснуть, решил заняться самоудовлетворением. Но Кай не ожидал увидеть ее за дверью, стонущую и хныкающую, зажав одну руку между ног, а другой вцепившись в дерево рядом с собой. У Ниты было самое удивительное выражение лица, когда она кончила: ее черты потерялись в удовольствии, вызванном оргазмом.
После того как он кончил, Кай направился в ванную позаботиться о себе, только чтобы вернуться и обнаружить ее отсутствие. В тот момент он был наполнен смущением, вызванным ею. Одно мужчина точно знал. Нита хотела его. Кай не удивлялся, что женщины находят его сексуальным, но реакция Ниты на него превосходила что-либо. Она была единственной женщиной, заинтересованность которой он всегда желал. С того момента как увидел ее.
Он ворчал по дороге на кухню.
Лиам сидел, улыбаясь, и точил перочинным ножиком кусок дерева.
— Доброе утро, шеф.
— Что в нем доброго? — сорвался Кай. Вина закралась в него. — Прости, не хотел вымещать злость на тебе. Не получилось выспаться.
Брови Лиама заинтересовано поднялись.
— Я и не рассчитывал, что выспишься, но не думаю, что по той причине, по которой я ожидал.
Мысль рассказать Лиаму, что произошло прошлой ночью, была под большим «Ни в коем случае» в книге Кая. Нита была женщиной, о которой он грезил гораздо дольше, чем хотел признаться даже самому себе. Кай ни с кем не обсуждал свою сексуальную жизнь или ее отсутствие. Он всегда предпочитал частность и не хотел ничего менять.