Бой
Шрифт:
Он бежал так быстро, что в висках его стучало и шумело в ушах. Все лицо его было покрыто потом. Едкий пот застилал глаза.
Андрей не чувствовал тишины. Спокойный лес не казался ему неподвижным.
Неясные, слабые звуки стрельбы, звуки боя доносились до Андрея, и оглушительно стучало в висках, и Андрей дышал громко, и все рос, все усиливался шум в ушах. Красные пятна плыли перед глазами. Черные и белые полосы проносились мимо. Все неслось, все летело мимо.
Воздуха не хватало... Он дышал, широко раскрывая рот, и хрипел при каждом вздохе.
– Скорее... скорее... скорее... Черт... черт... черт...
Андрей бежал все скорее и скорее. Звуки боя становились все глуше и невнятней...
Борис послал его на мост. Борис послал его на мост со связкой гранат, с катушкой провода, с подрывной машинкой.
Борис сказал: "Прямо по просеке до горы. Потом напрямик через гору. Под горой мост".
Какой тяжелый этот мешок! Гранаты и провод.
Борис сказал: "Молчи. Ничего не говори мне, Андрей. Никто из ребят не умеет ходить на лыжах, как ты. Ты должен идти. Не надо спорить со мной, Андрей..."
Стреляют, стреляют, стреляют... Сколько времени они смогут продержаться?
Борис сказал: "Беги изо всех сил... Дорога простая. Спуск крутой, внизу поворот у самого моста..."
Скорее... скорее... скорее...
Борис сказал: "Спуск крутой. Там деревья. Будь осторожен...".
Борис сказал: "Беги изо всех сил. Заложи гранаты под средний пролет моста и тяни провод обратно".
Вот начался подъем. Значит, скоро конец. Скоро мост. Спуск и мост. Кажется, будто с каждой секундой мешок становится тяжелей. Они страшно тяжелые, гранаты... Гранаты и провод.
Борис сказал: "Только в самый последний момент. Только в самом конце, только когда уже ничего нельзя будет сделать, когда уже никого из нас не останется, когда останется последний из нас, только тогда должен быть взорван мост".
Вверх идти еще трудней. Скорее... скорее... скорее...
Борис сказал: "Прощай! Прощай, Андрей! Прощай, дорогой Андрей. Иди как можно скорее. Прощай..."
Проклятый мешок! В ушах так сильно шумит, что выстрелы почти не слышны. Там идет бой. Там идет бой... Может быть, уже конец... Вот вершина.
"Круто", - сказал Борис.
Вершина, спуск, мост. Вот мост. Внизу мост. Черная вода в реке. Лед у берегов и черная вода посредине.
"Течение, - сказал Борис.
– Река не замерзает. Спуск крутой и там деревья, и будь осторожен..."
Будь осторожен, Андрей!..
Андрей шагнул и понесся вниз. Он пригнулся, и мешок вдруг перестал оттягивать плечи. Снег взлетел из-под лыж. Воздух стал упругим. Воздух стал очень твердым и упругим, и все исчезло. Все исчезло, кроме скорости. Черные стволы сосен разлетались в стороны, и один раз палка кольцом ударилась о ствол сосны, и от удара сильно тряхнуло руку. Будь осторожен, Андрей!..
Андрей повернул плечи. Он чуть-чуть повернул плечи, его ноги напряглись, он повернул вправо и пронесся так близко от сосны, что ему пришлось съежиться, чтобы не удариться плечом.
Скорость стала меньше. Он снова повернул. Теперь он повернул налево, под прямым углом налево, и опять понесся вниз.
Будь осторожен, Андрей!..
Внизу был бугор. Лыжи взлетели на бугор. Андрей пригнулся совсем низко и прыгнул. Мешок перевесил. Проклятый мешок перевесил, потянул влево. Андрей почувствовал, что падает. Он рванул плечами. Он резко рванул вправо плечами и всем телом. Он напряг все силы, чтобы не упасть.
Он не упал. Он удержался и не упал, и у самого моста он круто повернул, касаясь снега рукой.
Ольгин был убит. Сидорчук был убит. Лившиц был убит. Замполитрука Торощин был тяжело ранен в живот. Старшина Серебряков был тяжело ранен в грудь. Еще трое бойцов были серьезно ранены, и четверо были ранены легко. Борис был ранен в левое бедро и в кисть левой руки.
После того как пограничники отбили вторую атаку, ушел Андрей. Потом еще два раза цепи противника подходили к узкому входу в долину, и пограничники два раза отбрасывали их назад, к границе.
Пулеметы противника били не переставая. У них было четыре пулемета.
Два пулемета пограничников отвечали короткими очередями.
За одним из пулеметов лежал Борис. Он потерял много крови. Из раны в бедре все время текла кровь. Снег возле Бориса был розовый. Левая рука сильно болела. Борис почти не мог шевелиться. Он пересиливал боль и стрелял, тщательно целясь. Из левой руки тоже шла кровь, и пулемет был испачкан кровью. Временами плотный серый туман застилал глаза Бориса, и в висках начинали глухо бить тяжелые мягкие молотки, и все тело становилось тяжелым, и руки не слушались, и боль в левой руке исчезла. Борис напрягал последние силы, чтобы не потерять сознания. Он не знал, как долго это продолжалось... Может быть, минуту... или несколько секунд... Туман перед глазами рассеивался... стихали удары в висках...
Ни за что не потерять сознания!..
Левая рука опять остро болит. Нужно сильнее сжать пальцы. Тогда сильнее болит. Пусть болит. Только не потерять сознания...
Впереди движутся черные фигурки с ружьями наперевес. Нужно стрелять.
– Товарищ лейтенант...
Это повар. Заставский повар Кумешко. Почему он здесь? Он оставался на заставе...
– Почему вы здесь, Кумешко?
– Я пришел сюда, товарищ лейтенант... Разве я могу? Разве я мог не прийти?
– Ах, да. Правильно. Правильно, Кумешко. Это хорошо. Хорошо, что вы пришли.
Борис совершенно спокоен. Хорошее, боевое спокойствие.
– Здесь тоже жарко, Кумешко. Пожалуй, жарче, чем у вашей плиты.
Ребята засмеялись. Это хорошо, что ребята смеются. Даже Серебряков попытался улыбнуться. Бедняга Серебряков.
– Товарищ лейтенант...
– Серебряков приподнялся и снова лег на спину. Изо рта у него пошла кровь.
– Лежите спокойно, старшина! Слышите? Вам нельзя шевелиться.
– Товарищ лейтенант!
– крикнул Кумешко.
– Они бегут сюда...