Боярин
Шрифт:
Пан Якубовский с усмешкой смотрел на резанских боярских детей, идущих на приступ. То, что это резанцы, он ничуть не сомневался. Эти не отстанут. Придется поучить резанцев. Он не боялся врага, сколько раз за его долгую жизнь приходилось смотреть смерти в глаза, и каждый раз он оставался жив. Плохо только, что людей у него мало. Не успели вернуться из похода за купцами, идущими из Таны, и вот на тебе, гости пожаловали. Купцы дорого продали свои жизни, пан Якубовский после схватки с купеческой охраной недосчитался дюжины бойцов. Чертовы татары успели побить стрелами его людей, прежде чем сошлись в отчаянной рубке. Кто же знал, что купеческий караван пойдет под
102
Едваба (польск.) – шелковая ткань.
И теперь все это и другое богатство хотят прибрать к рукам эти дикие русские! Пан махнул секирой, отрубая ноги перемахнувшему через тын воину. Рядом перемахнул через стену еще один одоспешенный воин, но не удержался на помосте и рухнул на землю, нанизываясь на острые железные штыри. Пан зарубил двоих, но был вынужден броситься к противоположной стене, где противнику удалось вырвать несколько бревен из тына. Навстречу ему, вращая огромной двуручной секирой, несся огромный варвар, поляк не успел отпрыгнуть в сторону, огромный топор варвара опустился ему на голову.
Кулчуку удалось вырвать несколько бревен, и в пролом хлынули атакующие. Андрей ворвался в усадьбу почти одновременно с первыми ратниками, перемахнувшими тын. И сразу же был спешен. Бездоспешный холоп махнул плотничьим топором, и конь Андрея рухнул. Андрей перелетел через голову коня и распластался на утрамбованной земле. Боярина спас Сенька, ворвавшись в пролом, следом за Андреем он стоптал холопа конем, копыто проломило грудную клетку упавшего, изо рта парня пошла кровь, он пару раз дернулся и затих.
Сенька вытащил из джида [103] сулицу, коротко размахнувшись, метнул ее, точным броском пришпилив к стене сарая выскочившего из-за угла мужика с перначом в левой руке и ярко-красным щитом в правой.
Андрей перекатился к стене сарая, резонно опасаясь ударов копыт Сенькиного тулпара. Он таки успел подняться на ноги, мимоходом поднял чужой щит с земли. Сабля лежала недалеко (Андрей в горячке забыл накинуть петельку), но на Андрея уже наскочили сразу трое сердитых литвинов. Андрей, не раздумывая, метнул щит в самого ближнего, литвин не успел среагировать и поплатился за это жизнью. Край щита превратил в кровавое месиво лицо воина. Его ноги подкосились, и он упал, выронив шестопер из рук. Андрей метнулся к нему, быстро нагнувшись к земле, торопливо высвободил руку убитого из петли, подхватил его оружие, поднял щит и встретил набежавших врагов мощными ударами шестопера.
103
Джид – ножны с гнездами для комплекта из трех сулиц. Джид подвешивался к поясу и иногда на одном из гнезд имел длинный нож или тесак.
Против полностью одоспешенных ратников – сабля не помощница, а вот шестопер – самое то. Андрей давил противника своим напором, беспрерывно нанося удары, не забывая работать щитом. В руках умелого бойца щит – не менее страшное оружие, чем острая сабля или меч. Андрей уже освоил основные приемы работы со щитом, а недостаток опыта компенсировал мощностью атак. Краем глаза Андрей успел заметить, как, споткнувшись, упал на сырую землю Семен, из спины парня торчало древко стрелы с синим оперением.
Андрей усилил натиск, постоянно передвигаясь так, чтобы совершить полукруг. Убитая лошадь теперь лежала за спинами врагов, и солнце слепило им глаза. Андрей понимал, что долго размахивать тяжелой железякой он не в состоянии и что нужно побыстрее заканчивать схватку, пока еще есть силы.
Грудь Андрея тяжело вздымалась, льняная сорочка, полукафтан, поддетые под доспех, мокрые от пота, пот начал застилать глаза, вспотевшая голова безумно чесалась, рана на бедре при каждом прыжке отзывалась пронзительной болью. Штанина намокла от крови. Мухи противно жужжали, привлеченные запахами пота и крови.
Худосочный мужик в литовских латах и шеломе без наушей споткнулся о труп лошади и нечаянно опрокинулся на спину. Андрей, тяжело ухнув, махнул шестопером, целясь чуть ниже колена, ломая кости взлетевшей до уровня пояса левой ноги упавшего литвина. И тут же резко дернулся влево, навстречу второму противнику, пропуская удар саблей по раненой ноге, выбросив вперед левую руку, окантовкой щита ломая челюсть врагу. Воин умудрился устоять на ногах и даже сплеча успел снова полоснуть Андрея саблей. Князь пропустил удар, пластины доспеха выдержат любой удар, и быстро, пока литвин не очухался, сильно пнул ногой ему в пах, защищенный железными кольцами кольчуги, и, когда противник рефлекторно согнулся от боли, обрушил пернач тому на затылок.
Справа мелькнула тень, Андрей в развороте успел выбросить вперед руку, щитом уводя в сторону вражеский клинок и отпрыгивая назад. Снова метнул щит, противник ловко уклонился, но на секунду потерял боярина из виду. Андрей воспользовался моментом, судорожно схватил рукой горсть песка из привязанного к бедру холщового мешочка и резко бросил песок в лицо противнику. Рванулся вперед, делая раненой ногой шаг вперед и нанося мощный удар правой ногой в пах противника. Воин, охнув от вспыхнувшей боли в паху, согнулся пополам. Ударом шестопера, вложив в него всю оставшуюся силу, снизу вверх по ненавистному лицу, Андрей опрокинул литвина навзничь. Раненая нога совершенно онемела и ничего не чувствовала.
Спасибо Луке, научил в свое время воинским хитростям, и Андрей теперь всегда носил с собою кожаный мешочек с песком, привязанный к левому бедру. На войне не до благородства. Прав и честен всегда тот, кто выжил в бою. Остальное – лирика. Андрей очень хотел выжить, и ему сейчас не до благородства.
Подобрав щит, князь осмотрелся. Урманский гигант Данил, вооруженный бердышом, прижал к стене амбара сразу двух парней в плохоньких кирасах и собирался отделить лишние части тела у врагов. Андрей не сомневался, что норвежец добьется своего, за Данилой тянулся кровавый след, и там, где он проходил, лежали изрубленные тела мертвых противников. Обидно только, что польский пан оказался на пути Данилы и когда-то отменный доспех пана сейчас годился только на переплавку. Норвежец в боевом азарте не думал, что доспех стоит денег, и немалых денег, взял и разделил поляка на две неравные части, причем с одного удара, и обратным движением топора укоротил на голову молодого панича, опрометчиво бросившегося на помощь родителю.
Данил в сердцах сплюнул, когда противники побросали оружие на землю и упали на колени в знак покорности. Не обращая внимания на пленников, урман подошел к стене амбара, развязал поясок льняных залитых кровью темно-синих штанов и стал справлять малую нужду, изредка портя воздух, ничуть не заботясь о рядом стоящих пленниках. Справив дело, повернувшись к ним лицом, неспешно завязал тесемку на портках, громко наорал на них, что совсем они его запарили, и отправил ожидавших своей участи парней за колодезной водой. Они мигом сбегали к колодцу и принесли урману полное ведро воды.