Боярин
Шрифт:
В телегах лежали тщательно упакованные в кули десятки шуб, кафтанов, меха бобровые, лисьи, беличьи, куньи, тюки с восточными и западными тканями: дорогими и не очень, скатерти шитые и браныя, ковры, медная и серебряная посуда, чайники, прялки, котлы, тазики и всякая разная дребедень. Отдельно погрузили клетки с печерскими ястребами и соколами. Очень ценная добыча. Соколы вообще ценились очень дорого, но именно печорским цены не было. А если и была, то баснословно дорогая. Судя по всему, панове не чурались грабить купчишек. Выгребли в усадьбе все подчистую, даже кольца железные с коновязи забрали и сняли все навесы с дверей.
Покойный пан был очень культурным человеком,
104
Баволна (польск.) – бумага, мягкота.
Баволна – это хорошо, очень кстати. Потребление бумаги в хозяйстве Андрея велико, Спиридон ведет строгий учет всему, что поступает в вотчинное хозяйство, привезем добычу, так каждую вещь опишут, старательно занеся в толстую амбарную книгу. Разложив листы на столе, Андрей пытался определить страну производителя. Те листы, на которых стоял знак лилий, без разницы на щите или без щита – все они родом из Франции. А вот бычья голова и единорог ничего не напомнили Андрею. Точно так же он затруднился определить страну происхождения бумаги с водяным знаком в виде скрещенных ключей. К сожалению, вся бумага была только двух форматов: книжный и меньший по размеру, писчий.
Расторопные холопы выгребли из амбаров все зерно. Урожай в этом году был отменный. Несмотря на то, что все амбары и зерновые ямы в усадьбе князя забиты зерном под завязку, Андрею было жалко оставлять что-либо.
Добрались до места стоянки только на следующий день. Семен все так и не приходил в сознание. Андрей проследил за размещением раненых на кораблях. И успел перекусить перед началом дележа награбленного. Боярин Маслов хоть и был ранен, но выявил желание лично присутствовать при дележе добычи. Споров между боярами практически не было – дележ прошел быстро. Маслов, хоть и слаб очень, но выгоду свою не упустил. Андрей променял своих пленников родом из Польши на русских литвинов. Не выгодно поменял, Маслов согласился на мену, только при одном условии – один русский за два ляха. Андрей не стал спорить. Пусть так, все равно ляхи ему не нужны. Продавать татарам их – хлопотно больно, а русские литвины ему сгодятся, возьмет их в дружину, мужики вои добрые.
Вовсю шла погрузка на корабли, когда прискакал гонец от сторожевых постов. Рядом объявилось войско. «Вот и допрыгались», – устало подумал Андрей и, принялся раздавать команды, организуя людей. Он собирался создать ударную группу из лучших бойцов и первым атаковать противника, давая возможность боярину Ивану закончить погрузку кораблей и уйти. Лошадей и скот придется, конечно, бросить, но тут ничего уж не поделаешь.
Воины седлали коней, вздевали брони. Каждый понимал, что предстоящее сражение для него последнее. На лицах читалась суровая решимость. А ведь многим из них нет еще и двадцати. Здесь рано взрослеют. В шестнадцать лет уже воин. Самому младшему из холопов Андрея пятнадцать лет. До тридцати редко кто доживал, а уж если доживал, то становился настоящим волкодавом. Дружинники Луки – те постарше. Мужикам, почти всем, давно за тридцать. Прошли естественный отбор. А перед смертью все равны, будь тебе пятнадцать или тридцать лет, холоп ты или боярин. Умирать придется вместе.
Воины оделись в чистое белье, Андрей, глядя на них, тоже переоделся. Умирать все же лучше в чистом, с этим Андрей был согласен полностью. Андрей готов был выступать, когда прибежал запыхавшийся холоп с вестью, что боярин Маслов требует боярина к себе.
По свежесрубленным бревнам сколоченной наспех пристани Андрей взошел на ушкуй. Боярина Маслова разместили на носу корабля, под тентом, защищавшим от моросящего дождика. Костя лежал на ковре, обложенный подушками. В руках он крепко сжимал медную пластинку на золотой цепочке. Присмотревшись к медяшке, Андрей с изумлением увидел на ней изображение святого.
– Покажи им… Уйдут они… – с трудом произнес раненый.
– Просто показать? – Андрей забрал медальон, но не поверил другу, считая слова Кости бредом раненого.
Местный князь сумел-таки в короткий срок собрать своих воев. Немногих, но для налетчиков и этих бы хватило. Численный перевес был как минимум втрое. Воинам Андрея оставалось лишь дорого продать свои жизни. Желая потянуть время, Андрей в сопровождении воеводы выехал вперед, как бы предлагая противнику начать переговоры. От вражеского войска отделились трое всадников. Один из них верхом на арабском аргамаке, в богатом доспехе и ярко красном плаще, накинутым поверх доспеха. На голове у него остроконечный шлем с личиной – маской морды медведя. Сопровождали его двое татар в стеганых халатах и мисюрках наплешницах.
Когда всадники поравнялись, Андрей молча протянул медную пластину князю. То, что перед ним именно князь, Андрей не сомневался. Тот также молча взял медальон, внимательно рассматривая изображение на пластине. Так ничего не сказав, всадник кивнул и умчался прочь, следом за ним поспешили его спутники.
Развернув коней, переговорщики поспешили назад к своим воям. Андрей приготовился произнести речь перед битвой, толку от нее мало, но люди идут умирать, и Андрей чувствовал, что просто обязан сказать им последние слова. Только вот какие слова говорить, он не знал.
– Булат, возьми дюжину стрельцов и со своими незаметно зайди им… – Андрей начал отдавать команды, но был остановлен изумленным возгласом Луки.
– Они уходят! Они уходят! – снова и снова повторял Лука, всматриваясь вдаль.
Войско уходило, князь уводил своих воинов, отказавшись от битвы. Андрей смотрел им вслед, не в силах понять, что собственно произошло. Какая сила заставила местного князя отступить, позволив разбойникам уйти безнаказанными? Ведь Андрей с Костей должны быть самыми настоящими разбойниками в его глазах.
«Ох, непрост Костя. Интересно, кто за ним стоит? Простая медяшка, а поди ты – не стали воевать нас. Ушли восвояси. Если рассуждать логически, то пограбили друзья-товарищи на местных землях пришлых бояр. Чужаков. Национальность роли не играет. Не то время. Главное тут вероисповедание. Паны были католиками – это факт. Может, церковь руку приложила? – сделал предположение Андрей и сам же себе ответил: – Вряд ли. Церковь – те же люди. Значит, не сама церковь, а кто-то из православного духовенства может приказывать князьям и боярам русским и литовским. Значит, обладает такой человек или организация большим авторитетом. Чем дальше в лес, тем больше дров. Тайна на тайне. Будет время – вызнаю все. Роль пешки в чужой игре мне не по нраву». То, что Андрея использовали втемную, было ясно как божий день.