Боярин
Шрифт:
Задние ряды татар, не успев совладать с лошадьми, врезались в это месиво, давя копытами своих товарищей. Те из всадников, кто сумел справиться с кобылой, взяли чуть правее, но попадали в волчьи ямы с остро заточенными кольями. В этот момент по очереди выстрелили пушки надвратной башни, следом отозвались орудия на угловых площадках. Импровизированная картечь, целиком состоящая из кусков нарезанной железной проволоки и свинцового дроба, со свистом унеслась в сторону улан – элитных татарских воинов. Андрей не ожидал, что картечь нанесет такой ошеломляющий урон всадникам. Половину оставшегося на конях отряда как корова языком слизала.
Со стен усадьбы лучники посылали стрелу за стрелой, стражники Демьяна разрядили самострелы. За минуту на татар пролился дождь из полутысячи каленых гостинцев. Некоторые из всадников утыкало стрелами так, что они стали походить на ощетинившегося ежа.
Ворота усадьбы широко отворились. Крещеный татарин Серафим, бывший раб резанского князя, но получивший свободу при крещении, выпустил за ворота свору боевых псов. Немного, чуть больше дюжины, но все собачки в кожаных доспехах, защищавших тело. Псы с громким лаем схлестнулись не на жизнь, а на смерть с татарскими псами, выжившими под ливнем стрел. Следом за собаками, с места взяв в карьер, промчались бывшие ушкуйники. Лука Фомич, пользуясь моментом, лично возглавил атаку двух десятков воинов на конях и ударил по бесерменам, довершая полнейший разгром татарского отряда. Оставшиеся в живых два десятка степняков, увидав несущихся вскачь русаков, изготовивших рогатины к бою, бросились наутек, на скаку пуская стрелы, но были перехвачены сидевшими в засаде уланами Кулчука.
Андрей спустился по шесту вниз, принял поводья у слуги, не спеша сел на коня. С татарским войском покончено, можно теперь не торопиться. Деморализованные разгромом и гибелью военачальников легкораненые уланы, потерявшие коней, сопротивления не оказывали, дали себя повязать. Однако пленных было мало, картечь и стрелы сделали свое дело. Княжеские воины бродили по полю битвы, деловито добивая раненых.
Спиридон, как всегда, в своем репертуаре: уже выгнал дворню на поле собирать добро, нисколько не смущаясь предсмертными криками врагов. Холопы уже выкатили пустые бочки и с веселым смехом разделывали конские туши, вырезая лучшие куски – нечего мясу пропадать, солонины впрок много можно заготовить. Иной холоп, подобрав татарский джид, колол раненого сулицей, прежде чем вытряхнуть его из доспеха или раздеть до исподнего.
Ратники собирали стрелы, железные болты, оружие, сдирали с убитых доспехи, с погибших лошадей снимали кожаные, стальные, стеганые доспехи и укладывали трофейное добро на телеги. Все были чем-то заняты. Среди этого людского муравейника суетливо шнырял Спиридон, следя, чтобы ничего не оставили, даже самой захудалой иголке найдется применение в хозяйстве. Спиридон под шумок выпросил у Андрея разрешение забрать все железные кирасы «мейдин фряги», после того как железка попала под копыта лошади, смысл в ее ремонте исчезал, а Спиридон найдет кирасам применение: лопаты из таких скорлупок зело добрые получаются. Спиридон уже потолковал с кузнецами, и мужики заверили дворецкого, что переделать кирасы в лопаты – раз плюнуть. Но среди трофейных доспехов попалась лишь одна кираса, и Спиридон остался страшно недоволен.
Андрей решил взглянуть на труп татарского оглана. Все-таки не рядовой татарин – царских кровей. Что-что, а цареубийцей себя Андрей совсем не ощущал. Мало ли что наплел татарин, у них там, в Орде, царевичей словно блох на собаке. Подъехав к месту гибели царской особы, боярин неторопливо спешился, передав поводья сопровождавшему его Семену. Склонившись над мертвецом, Андрей расстегнул золотую пряжку на ремне, снял ерехонку с головы убитого. Хороший шелом, весь в позолоте, да что там позолота! Камней-то сколько! По венцу шелома, в золотые гнезда вставлены изумруды, яхонты и лалы. Всего четырнадцать драгоценных камней! Не дешевые понты, однако. Упакован оглан в дорогой прикид – авторский доспех, ручная работа, эксклюзив.
Панцирь и зерцало на царевиче добрые: доспех посеребрен, а булатные доски зерцала вызолочены. Жалко только, попортили бронь братья, но не беда – кузнец починит. Такой доспех не стыдно подарить князю Резанскому. Хороший поминок князю, Иван Федорович точно обрадуется такому подарку, а вот обрадуется ли он, что его боярин лишил живота коротышку оглана – другой вопрос…
Князь в задумчивости смотрел на убитого царевича и не заметил, как появился его верный воевода. Лука Фомич, сердито нахмурив брови, разглядывал убитого оглана, смотревшего в небо совсем неузкими, широко открытыми голубыми глазами.
– Жизни спокойной нам тепереча более не будет, – Лука пнул носком сапога распластавшийся на траве труп царевича.
– Ты о чем, Лука Фомич? – очнувшись от собственных дум, спросил Андрей.
– Царевич это. Теперь татары станут мстить, – глядя прямо в глаза господину, ответил воевода. – За голову твою я не дам и медного пуло, а моя голова за кумпанию слетит.
– Да наплевать, – Андрей обильно сплюнул. – Перестань, Лука. Волков бояться – в лес не ходить, – беспечно ответил князь воеводе. – Меня больше волнует, как Иван Федорович отреагирует?
– Знамо как: выдаст татарам на смерть лютую, – усмехнулся Лука.
– Ну, это мы еще посмотрим, – горячо возразил Андрей. – Бог не выдаст, свинья не съест.
Андрей подобрал знак власти царевича – булаву с яблоком [80] из чистого золота, украшенную драгоценными камнями и жемчугом, снял пояс с убитого, тоже произведение искусства, достойное музея. Ножны опять же по традиции искусно украшены, а кривая сабля – настоящий булатный клинок – нейриз, с узором такого же цвета, как основа, без всяких украшений и позолоты.
80
Яблоко булавы – набитый гвоздями шар, венчающий металлический жезл. Яблоко делали из золота, серебра, булата, железа, хрусталя, украшали бирюзою и драгоценными камнями. На Руси и у татар булава оружие и знак власти, военноначалия.
Остальные мертвецы своей внешностью совсем не походили на татар. Это видно по доспеху и дорогому оружию, и кони у них непростые, Кулчук первым делом со своими архаровцами примчался ловить коней, но это понятно. Для татарина конь – прежде всего. Булат тем временем с десятком верховых отправился по следам татар.
– Куда это они? – Андрей смотрел на несущихся вскачь всадников.
– На Сенькин наволок, коней пригнать татарских, – посмотрев вслед удаляющимся всадникам, пояснил воевода.
Да, действительно. Широкий заливной луг, носивший имя Сенькина наволока – отличное место для пастбища лошадей, где еще татарам оставить заводных скакунов? Только на Сенькином лугу.
Андрей последний раз посмотрел на тело убитого царевича и отдал приказание Луке:
– Вытряхните из доспеха эту падаль.
– С телом что делать? – спросил воевода. – Как-никак царевич.
Перед глазами Андрея калейдоскопом промелькнули картинки отрубленных детских голов сторожи.
– Собакам скормить, – коротко ответил Андрей.