Боярская честь
Шрифт:
— Так что за нужда привела? — отвалившись от стола, спросил сытый Степан.
— Холопы боевые надобны, не менее двух, — выпалил я.
— Ну это не беда. Болярин Опрышко в Литву съехать хочет — его право. Только думаю — не всех холопов за собой поведёт. В Литве войско наёмное, дворяне сами решают, сколько ратников выставлять в случае войны.
— Да ну? — удивился я. — И где же мне этого Опрышко искать?
Степан задумчиво побарабанил пальцами по столу. Я намёк понял и тут же отдал ему серебряный рубль.
— А чего его искать?
— Вот спасибо, Степан! Думаю — ещё не раз свидимся за кувшином вина.
— Ловлю на слове, болярин. И совет даю — на торгу охотники молодые шкурки продают. Некоторые не прочь саблей вострою славу да деньги себе добыть. Там поспрошай.
Я откланялся и направился сразу же к Опрышко. Надо ковать железо, пока горячо.
Дом нашёл быстро. Надо сказать, что он видел и лучшие времена. На удачу мою боярин был дома.
— Боевых холопов, говоришь? А скольких возьмёшь?
— Двух-трёх, если они у тебя не безрукие.
Боярин захохотал:
— А ты проверь!
Он вызвал к себе прислугу, и вскоре мы вышли во двор. Там уже стояли пятеро боевых холопов. То, что они не крестьяне, было видно сразу. Лица обветренные, взгляды суровые, без рабской покорности и заискивания.
— Ну-тко, робяты, боярин вас в деле попробовать хочет. Покажите ему, на что способны.
Я пальцем показал на поединщика. Холоп был среднего роста, жилистый, из таких — самые лучшие бойцы. У долговязых движения не скоординированные, медленные. У накачанных — удар силён, да скорость не та.
Я выхватил свою саблю, холоп — свою. Все, в том числе и боярин Опрышко, с интересом глядели.
Холоп кинулся в бой сразу. Он атаковал яростно, всё время осыпая меня градом ударов, которые я легко парировал. Через несколько минут я улучил удобный момент, выбил у него саблю из руки и подставил свою к его горлу.
— Проиграл. Следующий!
Вышел кряжистый мужичок. Он явно усвоил урок с предыдущим бойцом и вначале стоял неподвижно, явно провоцируя меня на нападение. Ну что же, хочешь урока — получи. Я сделал внезапный выпад, и когда мужик выбросил вперёд свою саблю, желая отразить удар, я перевёл конец сабли вниз и ударил его в ногу. Разумеется — плашмя. Кровь проливать в учебном бою я не собирался.
Пристыженный мужик спрятался за спины товарищей.
— Следующий!
Опрышко явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он хотел увидеть, как его холопы разделаются со мной, думал — я слабый противник. Не на того нарвался.
— Подожди, подожди, пусть вот он выйдет.
Опрышко подтолкнул вперёд последнего из строя.
— Борис, не посрами хозяина.
Борис вытащил саблю из ножен, и по тому, как он это сделал, я понял, что из всей пятерки он самый опытный и опасный. Движения были быстрыми, но плавными,
Холопы притихли.
Я сделал небольшой выпад, он отбил, ещё выпад — отбил. Эдак он может долго стоять, а я буду вокруг него изображать танец с саблями. Я отступил назад и намеренно оступился. Холоп бросился вперёд, но я сделал мах ногой, подсёк его выдвинутую вперёд ногу, и он грохнулся на спину. Изображать удар саблей на добивание я не стал. Встал, отряхнул от пыли одежду.
— Неплохо.
Холоп поднялся с земли — чувствовал он себя не лучшим образом. Боярин Отрышко взъярился.
— Это я вас кормил-поил, коней самолучших под вас подвёл, учил — и для чего? Чтобы вы меня опозорили? Брысь с глаз долой! Вот я вам ужо!
Боярин помахал в воздухе кулаком, повернулся ко мне:
— Не раздумал брать?
— Пожалуй, последний хорош.
— А то! Сам муштровал, Федька-заноза.
— Почему заноза?
— В кажную дырку потому как лезет, а уж до девок охоч — просто спасу нет, всех девок в усадьбе поперепортил.
— Считай — уговорил. Беру.
— Только его одного?
— Всех возьму. Они хоть в боях бывали?
— Бывали — это ведь не все, только половина. Другая пятёрка под Коломной полегла, с татарами дрались. И ведь — самые лучшие сгинули. Я бы и этих не продал, да долгов куча, а в Литве они не нужны.
— Сколько за всех просишь?
— Смотря как брать будешь: коли с лошадьми, сёдлами, сбруей и полным облачением — это одна цена, коли пешими и в одной одежонке — другая.
— Сколько же с лошадьми и вооружением? Боярин наморщил лоб, прикидывая в уме.
— Двадцать рублей серебром.
— Побойся Бога, боярин, за такие деньжищи три деревни купить можно.
— Ты деревни на смотр зимой выставишь? — хитровато прищурился Опрышко.
Подловил, хитрован, понял, наверное, что выставлять мне некого. Или ратников не хватает, если по земле считать.
— Хорошо, по рукам! Боярин зычно крикнул:
— Федька! Где тебя носит? Опять по девкам, поди!
Из-за угла вывернулся ратник.
— Всем собраться с полным вооружением и на лошадях, как для похода.
— Опять кто напал?
— Узнаешь. Федька исчез.
Я отсчитал деньги, боярин их тщательно пересчитал, сходил в дом, вынес грамоты.
— Володей!
Тем временем появились одетые, как для боевого похода, боевые холопы. Все в кольчугах, со щитами. На боку — сабли, у стремени в петле — копьё. Хоть и хвалился Отрышко, что кони самолучшие, но я не впечатлился.
И всё-таки от сердца отлегло. Кольчуги не ржавые, кони вычищены, сытые — ишь, шкура лоснится. Да и правильно, что всю пятёрку купил, денег не пожалел — они друг друга знают, в боях испытаны, слажены. Подучить, конечно, придётся самому — как без этого. Если по гатям считать, так пара выходит лишней, но вдруг я ещё землицы подкуплю — в самый раз будет.