Боярская честь
Шрифт:
Отрышко встал на середину двора.
— С сего часа вашим хозяином является боярин Михайлов, слушайтесь его, как меня. Он теперь над вами волен.
Неожиданно боярин смахнул выступившую слезу, махнул рукой и ушёл в дом.
— Ну что, хлопцы? Едем ко мне домой. Теперь мой дом вашим будет.
Я вышел со двора, за мной гуськом в полном молчании выехали ратники. Мне кажется, они были очень удивлены внезапно произошедшей переменой хозяина и дома и теперь переваривали впечатления от события.
Когда мы всей ордой заехали в наш двор, Елена пришла в
— Они что — все будут жить у нас?
— Временно, любимая, пока не построю воинскую избу.
Пока я шёл, а всадники ехали за мной, я решил поставить небольшую избу во дворе усадьбы, и в дальнейшем оставить в ней двух-трёх ратников — на всякий случай, чтобы под рукой были, охрана дома опять же. Остальных — в деревню. Но пока у меня не было воинской избы — ни здесь, ни в деревне, и пришлось отвести им одну комнату в доме. Тесновато было, но уже следующим днём я нашёл плотников, и через две недели мои боевые холопы обживали новое жилище. Васятка всё свободное время отирался там, слушая байки бойцов о походах, о схватках с врагом.
Я же мотался в деревню. Надо было следить за строительством, вовремя посылать Андрея в город за продовольствием — мешками брали муку, вёдрами — льняное и конопляное масло. Смешно, конечно — из города везти в деревню продукты, но деревня моя была пока слаба, можно сказать — дышала на ладан, и я мирился. «Ничего, — тешил я себя надеждой, — отстрою дома, куплю зерно на урожай, и тогда по следующей осени уже из деревни муку возить стану».
Мельница строилась активно, росла, как на дрожжах. Звероподобный Тимоня помогал плотникам, ворочая брёвна. Он где-то нашёл, а может быть, к нему сам прибился подросток из нищих, и теперь они были просто не разлей вода. Хотя что может быть общего между мужиком страшноватого обличья и пацаном лет четырнадцати? Я его не гнал, глядишь — отъестся, окрепнет — будет Тимоне помощником.
Дома в деревне уже желтели свежими срубами, и плотники с холопами возводили крыши. Оставалось настелить полы да окна закрыть — хотя бы слюдой.
А на обратном пути со мной приключилась неожиданная беда.
Я уже ехал в город, как дёрнуло меня посмотреть — что за развалины, поросшие травой, видны на моей земле, почти на границе её. Об этих развалинах Степан мне ничего не говорил. Ещё одна деревня стояла здесь когда-то? Вроде непохоже — у крестьян избы бревенчатые, как и в большинстве своём на русском Севере и в средней полосе России. Тут же явно было когда-то каменное строение.
Подъехал я к развалинам, трава — чуть ли не по пояс. Слез с коня, да только на землю ступить не смог. Полетел вниз, в яму, скрытую травой. Я даже испугаться не успел, как ноги жёстко ударились о землю, клацнули зубы. Ей-богу, хорошо, что язык за зубами был. Иначе откусил бы.
Я осмотрелся. Похоже — это старый, заброшенный колодец. Однако странно выложены его стены — везде они из коротких деревянных брёвнышек и выглядят, как сруб деревенской избы, только сруб этот очень уж высокий. Я прикинул — метра четыре, не меньше. И стены сложены из камня, не пиленого, а булыжников, коих много
Над головой синело небо, а здесь — полумрак.
Я попробовал упереться в противоположные стены ногами, да не получалось — сруб этот каменный был шириной не менее полутора метров, ног просто не хватало по длине, а сесть на шпагат — уже не в моём возрасте, не акробат я всё же.
Ладно, нож есть. Я попробовал лезвием нащупать щель между камнями и воткнуть его туда. Не тут-то было. Камни были подогнаны плотно и посажены на известковый раствор, который со временем стал прочнее самих камней.
В душу закрался холодок. Никто ведь не знает, что я направился сюда, можно сгнить тут, и никто не найдёт. Пропал боярин — так, может, тати виноваты: убили, ограбили, а тело — в воду.
Я сидел на дне колодца и раздумывал. Что делать, как спастись? И чем больше я перебирал немногочисленные варианты, тем отчётливее понимал, что все они неосуществимы. Вот ведь парадокс — на своей земле, в мирное время, не по суду, а по глупой случайности сижу в каменном мешке. Есть нечего, пить нечего, верёвки с собой нет. Рядом конь, который мог бы домчать меня до города, да не достать до него.
Конь? Что-то мелькнуло в голове. Надо попробовать.
Я подозвал коня. Голос ли мой не достал до него — ведь я был в яме, или понять конь был не в силах, откуда зовёт его хозяин, только появился он в дыре колодца не скоро. К моему разочарованию, поводьев на его морде не было, скорее всего — они лежали у него на шее. А я-то думал, что смогу уцепиться за свисающие поводья, пусть даже и подпрыгнув, и конь просто вытащит меня из ямы. Чёрт, что же делать?
— Домой, иди домой! — Несколько раз повторил я.
Морда лошади исчезла из отверстия ямы. Понял ли он, чего я от него хочу? А может, щиплет травку невдалеке, дожидаясь, пока неразумный хозяин выберется из ямы? Мне оставалось только гадать. Гадать и ждать.
Я присел на корточки. Что ещё можно попробовать? Снять с себя ферязь и попробовать поджечь? Дым может привлечь внимание — это факт, но не задохнусь ли я в яме от него? Решил приберечь это как крайнее средство.
Время шло, синий круг неба над головой стал сереть. Я приуныл. Теперь даже ферязь поджигать нет смысла. В наступающей темноте дым никто не увидит.
Вдруг где-то в отдалении послышалось ржание. Я взбодрился, встал во весь рост и заорал изо всех сил. Вскоре в яму заглянул Васька и закричал:
— Здесь он, живой! Я его нашёл!
Ко мне упала верёвка, я ухватился за неё, и меня вытянули из колодца. Рядом с ямой были Васятка с Еленой и Федька-заноза. Конь мой стоял, устало поводя запавшими боками. Я подошёл вначале к нему, обнял за шею. Нынче он спас меня от смерти.
На Елене не было лица.
— Как ты туда попал?
— Лучше расскажите, как вы меня нашли?